Замуж за давнего друга - Тиммон Джулия

– Полчаса или пятнадцать минут – какая разница? А как ты страдал? Чего только не натерпелся? – Ей пришло в голову, что и между ними никогда ничего не произошло бы, не будь Фионы и Гербертовых мук, и, почувствовав горечь, а вместе с тем и болезненную радость, она выпрямилась и принялась ходить по траве. – Нет, нет, теперь не за горами полная победа. Только действовать надо по уму, спокойно все обдумать, рассчитать, предусмотреть. – Она пораскинула мозгами. – Главное, научись никогда больше не раскисать. Не растай от ее покорности, продолжай обращаться с ней так, будто осознал, что мир не вокруг нее одной вертится. А то, чуть только она почувствует, что ты снова готов терпеть от нее любые унижения, сразу превратится в себя прежнюю и все вернется на круги своя. – Она на мгновение умолкла и мысленно похвалила себя. – Может, все ее капризы из-за одного только: ей нужен не какой-нибудь подобострастный слизняк, а настоящий мужчина?

Она остановилась и повернулась к Герберту. Он смотрел на нее немигающим, странно взволнованным взглядом. Некоторое время они вели бессловесный разговор глазами.

– А почему ты так рьяно взялась мне помогать? – подозрительно спросил вдруг Герберт.

Дебора расширила глаза.

– Что за вопрос? Разве я не помогала тебе всю жизнь? Разве целый год, с тех пор как ты увидел Фиону впервые и потерял голову, не работаю «жилеткой»?

– Работаешь, – особенным тоном, словно даже с каплей обиды или злобы ответил Герберт. – Но настолько охотно и изобретательно никогда раньше к делу не подходила. Разве не так?

Дебора, ощутив себя застигнутой на месте преступления злоумышленницей, не придумала ничего лучшего, как надуть губы.

– Тебя это не устраивает? – воинственно подбоченившись и сверкая глазами, потребовала она. – Раз так, играй в свои игры без моей помощи! Если честно, они мне изрядно надоели. У меня своих забот хватает. Успехов!

Она круто развернулась и уже вознамерилась спастись бегством, засесть в своей комнате и весь вечер зализывать раны, как Герберт вскочил со скамьи и схватил ее за запястье.

– Ну ладно тебе. Я ведь просто так спросил…

С его прикосновением перед глазами так отчетливо возникли воспоминания, что ее бросило в жар, потом зазнобило. Дебора глубоко вздохнула, чтобы Герберт ничего не заметил, высвободила руку и вернулась туда, куда села вначале.

– Пожалуйста, не сердись, – виновато пробормотал Герберт, и в воображении Деборы пронеслись их нечастые детские ссоры, после которых он вот так же, если, конечно, признавал себя неправым, просил прощения.

– Ладно, – пробурчала Дебора, скрещивая на груди руки.

– Кстати, как у тебя-то дела? – поинтересовался Герберт. – Встречалась с богатым коммерсантом?

– Встречалась, – выдохнула Дебора, с грустно-светлыми чувствами переносясь мысленно в минуту прощания с Фрэнсисом. Да-да, он предложил перейти на «ты» и сказал, что будет ждать выходных с нетерпением. Дебора всем сердцем возжелала найти на это откровение достойный отклик в собственном сердце, но то тосковало о Герберте.

– Наверно, пыжился, разговаривал свысока? – сочувственно спросил он.

Дебора решительно покачала головой.

– Совсем нет. – Она подробно рассказала другу о взятом у коммерсанта интервью, но о совместном с ним обеде и запланированной на уик-энд встрече предпочла умолчать. Наверно, потому, что все это время Герберт смотрел на нее со странным напряженным вниманием, как будто хотел поймать на какой-нибудь неточности.

– Статья получится редкая, – заключил он, и Дебора снова уловила в его интонации намек на некий подвох – скрытую издевку или насмешку. – Может, поднимет шум. Раз ты говоришь, что интервью Кейдж дает нечасто и так не доверяет журналистам.

– Надо бы поработать над ней особенно тщательно, чтобы не разочаровать… – Дебора чуть не сказала «Фрэнсиса» и страшно испугалась. Чего? Она имела полное право завести себе сердечного друга. И потом, Герберта это не должно было волновать. Только вел он себя именно так, что говорить на эту тему не хотелось. К тому же Дебора твердо знала, что ответить на чувства Фрэнсиса – если они перелились бы во что-то серьезное – все равно не сможет.

Герберт усмехнулся.

– Забыла, как его зовут?

Дебора очнулась от раздумий.

– Кого?

– Кейджа.

Она покачала головой.

– Нет, конечно.

– Но так странно замолчала – как раз в ту секунду, когда должна была произнести его имя, – пристально на нее глядя, сказал Герберт.