Сын прерий - Мэйджер Энн

— Но, дорогая! Я так хотела, чтобы вы получше познакомились...

— Знакомство было незабываемым, — вторил сестре Тед.

Джесс чуть не задохнулась от злости. Она вся кипела, ей хотелось провалиться сквозь землю, во-первых, оттого, что ее сестра ничего не сказала ей об этом парне, а во-вторых — она почувствовала, что безнадежно влюбилась в него. Но для нее это запретный плод!

Вдруг в углу теннисной площадки она заметила шляпу, высокую тулью которой украшали два ярких фазаньих пера.

Его шляпа!

Все внимание Джесс сконцентрировалось на этой широкополой шляпе с кокетливыми перьями. Она свернула в сторону и прыгнула в самую середину злосчастной шляпы и стала плясать на ней, пока та не стала плоской, как блин, а перышки, поломанные и затоптанные, уныло не поникли.

— Джесс! — заорала Дейерде.

Но ее сестра с видом нашкодившего озорника побежала прочь.

— Она растоптала твою шляпу, это ж надо! — верещала Дейерде. — А что она с перьями натворила, ты только посмотри!

Раздался басовитый смех Теда.

— Ну какой вред может нанести моей шляпе благовоспитанная девчонка? — расхохотался он. — Да по ней прошлась не одна орда разъяренных быков. — Он сунул кулак в шляпу, чтобы выправить тулью. — А вот перышки, конечно, придется сменить. — Тед натянул выправленную шляпу с поломанными перьями на самый затылок.

Джесс добежала до машины и быстро села в нее, изо всех сил хлопнув дверцей. Всю дорогу домой она твердила себе, что ненавидит его. Но почему, почему у нее перед глазами без конца маячило его лицо? Почему его пронзительные голубые глаза даже на расстоянии переворачивали ей душу? Почему ее пальцы все еще сохраняли ощущение шелковистой мягкости его волос? Почему она содрогалась при воспоминании о его губах и блуждающих по телу руках?

Она вцепилась в руль так, что побелели костяшки пальцев, и простонала:

— Но почему он? Боже правый! Почему именно он?

Тед Джексон и отдаленно не напоминал тот тип мужчины, который она видела в роли возможного избранника. Разве ей по ночам не виделся некто высокий, темноволосый, воплощенная вежливость и очарование, которому она с радостью доверила бы руководить собой? Тот, кто посвятил бы себя заботам о бедных? Тонкий, чувствительный и добрый, способный относиться к ней с нежностью? Тот, кто разделял бы ее интересы или по крайней мере способен был бы понять их? Человек с достаточно покладистым характером, которого она со временем могла бы подчинить себе? И такого человека она не так давно ведь встретила — это был Джонатан Кент.

А Тед Джексон воплощал в себе все, что было ей ненавистно.

Но он высокий, статный, предательски нашептывал ей внутренний голос. И он красив.

Но он блондин, а с блондинами Джесс не везло.

Но у кого еще такая улыбка? — не унимался голос. И он знает толк в поцелуях.

Но это ведь еще тот фрукт! Несдержанный, надменный, эгоистичный — самоуверенный тип мужчины-шовиниста, привыкший подчинять себе женщин...

Вместе с тем Тед Джексон ворвался на теннисный корт и одним поцелуем прожег ее до мозга костей. Одним-единственным поцелуем, из-за которого она предала свою единственную сестру...

С того самого дня Джесс вбила себе в голову, что ненавидит его, но все те проклятия, которые она обрушивала на голову Теда Джексона, были ложью от начала до конца. Джессика Банкрофт всем сердцем жаждала его. И из-за этого сломала жизнь всем троим. И за это не могла простить себя.

И он ее — тоже.

Глава шестая

Теду показалось, что он еще спит, когда открыл глаза и в бледном свете луны увидел, что рядом с ним угнездилось мягкое женское тело. На его руках лежали пряди золотистых волос. В полумраке пальцы его нащупали шелковистую кожу.

Джесс. Единственная женщина в мире, которую он люто ненавидел. Руки ее обнимали его. Он лежал рядом с ней на узкой кровати. На ее кровати, сообразил он. Во сне она доверчиво прижималась к нему.

Но почему они здесь вдвоем? Смутно Тед стал припоминать, как она всю ночь возилась с ним и, видимо, вконец измоталась.

Он боялся дышать, чтобы не разбудить ее. Осторожно просунув руку ей под голову, он лежал, вдыхая ее тепло и размышляя о том, что, похоже, у него точно поехала крыша.

Простыня сбилась, и бретелька ее ночной рубашки сползла вниз. Сквозь тонкую ткань ему было видно, как тихо вздымается ее грудь; он видел темный кружок вокруг соска, проступающий сквозь прозрачную материю.