Если ты меня любишь - Доронина Анастасия

Но вот пригодились. Когда, позвонив среди ночи, она изложила Богдану Чобле свою просьбу, он ответил только одной, уже знакомой ей фразой: «Нет ничего невозможного».

* * *

— Зайди-ка, — мама Вика подтолкнула Женьку в спину. Тычок был достаточно ощутимым, и девушка чуть не споткнулась о порог, влетая в комнату-«сексодром». Она оказалась прямо напротив Богдана Давидовича и целую минуту наблюдала, как на пухлом, словно выпеченная булочка, лице, меняется целая гамма чувств: от удивления — к испугу, от испуга — к недоумению, от недоумения — к неприкрытому злорадству.

— Как я вижу! Женечка! — протянул он тоном, который она никогда не слышала от хозяина, работая в овощном киоске. — Какая встреча, нет, ну вы только подумайте, какая встреча! Я всегда говорил, что совпадения — самые обычные явления в нашей жизни! А что же, Женечка, дорогуша моя, кавалер-то твой незваный, благородный, который вчера как из-под земли объявился — уж не он ли тебя сюда ко мне привел-то? Напоил, поди, шампанским с ананасами и теперь заставил пайку отрабатывать? А?!

— Нн-не понимаю… о чем вы… Здравствуйте, Богдан Давидович.

— Здравствуй, Женечка, здравствуй. Здравствуй, дорогуша, здравствуй. Ну вот, видишь, как оно в жизни-то бывает. Вчера я тебя сам хотел уговорить здесь оказаться, у нас как раз койко-место освободилось, открылась, так сказать, вакансия… Я тебя еще у ларька подметил, красивая ж ты девушка, такие девушки должны не фруктами торговать, а кое чем другим, получше и подороже… Хотел тебя сюда доставить да пристроить на теплое местечко. Дружок твой помешал. Расстроился я этому, Женечка, изрядно. Прямо кушать не мог — вот до чего расстроился. А сегодня вона как обернулось, сама ты ко мне пришла…

Если бы он только говорил, пусть даже хищно блестя глазами, то это было бы еще полбеды. Хуже всего было то, что бывший и нынешний Женькин начальник, не предложив ей сесть и не поднявшись с кресла, стал гладить ее по ноге, ощупывая бедро толстыми пальцами-сардельками. Стиснув зубы, чтобы не заплакать и не закричать, она старалась отключить в себе это чувство непереносимой брезгливости, но оно не отключалось. И паучья рука (как это она раньше не замечала, что добрейший Богдан Давидович похож на жирного паука?!) продолжала скользить вверх по бедру и грозила вот-вот добраться до моей запретной зоны…

— Ну ладно, Женечка! — за секунду того, как она действительно уже была готова завизжать от его прикосновений, Богдан убрал руку с Женькиной ноги и, звучно шлепнув свою рабыню по мягкому месту, попрочнее укрепился в кресле. — Садись-ка напротив, дорогуша. Дело к тебе есть изрядное. Да. Своего рода тест на профпригодность. Пройдешь — хорошо, ну а если нет… Не завидую я, Женечка, таким девушкам, которые не исполняют того, чего я от них требую. И ты знаешь, Женечка, всякое случается в этой жизни. Иной раз бывает, что и в Москве-реке таких непослушниц находят. Совпадение, конечно, но, как я уже сказал, нет ничего обыкновеннее, чем вот эти самые совпадения…

— Что вы от меня хотите? — сев в кресло, Женька почувствовала себя гораздо увереннее. Только коротенький халатик никак не хотел натягиваться на колени, и в конце концов, наткнувшись на насмешливый взгляд Богдана, она бросила это занятие.

— Чего я от тебя хочу, Женечка, ты сейчас узнаешь. Это мне вдвойне повезло-то, что Виктория мне не кого-нибудь, а именно тебя посоветовала для выполнения такого деликатного поручения. Что именно ты оказалась для этого поручения такой… чистой. Да-да чистой — вот подходящее слово. Сегодня просто волшебный день удивительных везений. То есть ночь. Ночь везений.

А впрочем, не будем отвлекаться, Женечка, дорогуша, — продолжил он. — Дело, которое я хочу тебе поручить, состоит в следующем. Тебе надо соблазнить — я надеюсь, ты, несмотря на свою юность и свежесть, которые так нам сейчас пригодились, знаешь, что это значит? — соблазнить одного молодого человека. Желательно бы, слышишь, Женечка, очень желательно, чтобы дело выгорело не как разовое мероприятие (ты понимаешь, о чем я?), а как многоразовое. Иными словами, дорогуша, тебе надо сделать так, чтобы молодой человек потерял от тебя голову. Совсем. Чтобы ходил он за тобой, как приклеенный, как собачонка, как «нитка за иголкой», как говаривала моя бабушка, дай ей бог здоровьичка на том свете…

Слушая его, Женька тщетно пыталась преодолеть приступы тошноты. Ее мутило, как будто она видела перед собой мерзостного, вымытого душистым мылом паука, который шевелил волосатыми лапами возле самого ее лица.