Ты – настоящая - Брантуэйт Лора

Виктория сама от себя не ожидала такой гневной и продолжительной тирады. С силой выдохнув последнее слово, она отвернулась к окну. Она прерывисто дышала, словно пробежала стометровку. Тонкие ноздри вздрагивали от гнева.

Держаться. Держаться. Только не вцепиться ей в волосы. Не бросать бумаги. Не стучать рукой по столу…

Все это время американка сидела в кресле и сначала ошеломленно, а потом зло смотрела на Викторию снизу вверх, сжимая губы. Еще бы, от такой наглости можно вообще впасть в ступор. Кэссиди происходила из состоятельной семьи, и, наверное, впервые в ее жизни нанятый человек разговаривал с ней в таком тоне.

– Извините, – процедила Кэссиди. Медленно поднялась – плечи расправлены, спина прямая – и вышла из кабинета.

Королева чертова!

Виктория стояла у окна, обхватив плечи руками, и пыталась успокоиться.

…Восемь, девять, десять.

Выдох. Сделала круг по кабинету. Другой. Никого нет. Проходя мимо книжного шкафа, задержалась на мгновение.

И этот человек, рассказывавший за ужином про австралийские пляжи и оливковую ночь, хранит в кабинете книги по экономической теории? Надеюсь, где-то в доме у него все же есть нормальная библиотека!

У двери Виктория остановилась.

Интересно, что она ему там высказывает? Что не будет жить в доме без бассейна? Что я ее оскорбила? Полагаю, сейчас от моих услуг откажутся. Что ж, я не буду расстраиваться, если меня уволят по прихоти этой… этой кошки! А Катлера до конца дней буду считать тряпкой!

В этот момент дверь кабинета распахнулась и на пороге возник сам кандидат на звание подкаблучника. Взгляд исподлобья, лицо напряжено, челюсти сжаты. Взъерошенные слегка волосы, мокрыми сосульками торчащие над лбом и на висках, совершенно не гармонируют с обликом очень рассерженного человека.

Виктория не опустила глаз.

– Извините, мисс Маклин… Виктория… Ни в коем случае ничего не меняйте. Кэссиди сказала, что между вами произошло столкновение…

Виктория кивнула. Катлер сверлил ее взглядом, но женщина поняла, что злится он не на нее.

– Я полностью доверяю вам как специалисту. Проект утвержден. Вопрос закрыт.

М-да… Нет, пожалуй, что бы ни случилось, я не назову Катлера тряпкой. Брр. Жуть какая. С ним рядом находиться страшно!

– Присаживайтесь, Виктория. – Джон резким движением отодвинул ей кресло. – Что у вас есть?

Виктория кивком головы указала на светящийся монитор.

– Ага.

Катлер рассматривал макет, поворачивал его так и эдак, а Виктория видела, что мысли его заняты совсем другим.

Ничего себе у них там ссора произошла… Вот это темперамент. Она осталась жива?

– Отлично, мисс Маклин. Спасибо за работу.

– Моя работа еще не окончена, мистер Катлер.

– Джон.

– Джон, – согласилась Виктория. – Я буду следить теперь за основными работами по оформлению парка. Мне еще предстоит встретиться с инженером-архитектором, отобрать скульптуры…

Он улыбнулся.

– Я рад. Рад, что наше сотрудничество продолжится.

Виктории даже показалось, что он слегка смутился, делая это добавление.

В дверь кабинета постучали. Улыбка исчезла с лица Катлера.

– Да? – Голос сильный и резкий, как порыв ветра.

Вошла служанка-мышка по имени Дейзи. Маленькие руки нервно теребят краешек белого передника. Глаза испуганные-испуганные.

– Мистер Катлер, мисс Кэссиди велела Памеле собирать ее вещи. Мисс Кэссиди уезжает?

– Вероятно, – пугающе спокойно, даже равнодушно проговорил Катлер.

Ох, что же там внутри за буря, если на поверхности – такое спокойствие?! Как в эпицентре циклона. Или как землетрясение под океаном…

– Так… собирать?

– Естественно.

– Да, мистер Катлер. – Дейзи тихонько притворила тяжелую дверь.

Катлер устало опустил голову на руки. Долго молчал, а потом глухо сказал:

– Если бы вы знали, как мне надоели эти бесконечные скандалы…

Виктория молчала. Что тут ответишь? Она не семейный психолог. И вообще, не лезть же к малознакомому человеку с советами, когда ему так плохо…

Через пару минут Джон убрал руки от лица, посмотрел на Викторию суровым взглядом:

– Извините, я не должен вас в это вмешивать.

Виктория пожала плечами. В этот момент снова открылась дверь, на этот раз без стука. На пороге стояла Кэссиди. Виктории очень захотелось исчезнуть.

Лишняя. Почти смешно: почему у лишних часто не остается пути к отступлению?