Все по-честному - Мэй Сандра

Первую неделю совместного проживания будущие молодожены продержались вполне удовлетворительно. Мэри Лу на пару дней уезжала в небольшое цветочное хозяйство на самой границе штата, в остальные же дни работала как ломовая лошадь, старательно уходя на рассвете, приходя домой раньше Дэна и запираясь в своей комнате. Вечером они шли ужинать в ресторан, после которого у Мэри Лу, как правило, либо «болела голова», либо нужно было «завтра рано вставать», так что общение сводилось практически к нулю.

Дэн вел себя кротко и тактично, называл ее «дорогая» и не делал ни малейших попыток навязать свое общество. Мэри Лу начинала паниковать. Пора было переходить к первому пункту плана, но у нее не хватало духу.

В субботу Дэн вежливо, но твердо отвел ее в мэрию, и они записались на три месяца вперед – на бракосочетание. Сотрудник мэрии был удивлен и мягко намекал, что мистеру Лапейну и мисс Дженнингс вовсе не обязательно ждать три месяца, церемония вполне может быть перенесена хоть на завтрашний день, ведь мистер Лапейн – известный и уважаемый в стране юрист…

И настало воскресенье!

С утра Мэри Лу облачилась в мешковатую толстовку с изображением Микки-Мауса на груди, ярко-зеленые спортивные брюки и тапочки с помпонами, купленные ею лично в маленьком магазинчике на окраине того городка, куда она ездила за тюльпанами. Завершал наряд кокетливый розовый фартучек с оборками, карманчиками в виде сердечек и яркой надписью, возвещавшей: «Я Люблю Моего Муженька!» Взглянув в зеркало, Мэри Лу исполнилась отвращения к самой себе и отправилась на кухню.

Ингредиенты первого в их жизни совместного ланча были закуплены заранее. И без того вялый китайский салат для пущего эффекта был помещен в морозилку, картошка вся проросла глазками, шпинат Мэри Лу выбрала не свежий, а замороженный и прессованный.

Через полчаса убийственный аромат вареного лука, смешавшийся с острым запахом вареной трески, начал просачиваться в квартиру. Первым на него среагировал Барт, мирно спавший на ковре в гостиной. Псу приснилась его родная помойка, и Бартоломью во сне заскулил, засучил лапами, стремясь поскорее зарыться в благоуханные кущи носом…

Проснувшись, Барт понял, что счастье пришло наяву. Запах не улетучился, он остался в доме, он наполнял нос, глотку, легкие и желудок Барта блаженной истомой, предвкушением счастья, и пес сорвался с места, словно его ужалили.

Примчавшись на кухню, Барт уселся возле плиты и преданно задышал открытой пастью, не сводя влюбленных глаз с тетки – собачьей феи. К аромату лука прибавился густой запах псины. Мэри Лу украдкой приоткрыла окно и глотнула свежего воздуха.

Встревоженный Дэн пришел узнать, не умерла ли где-нибудь неподалеку крыса или мышь. На кухне его ждал сюрприз. Нейлоновая скатерть с оборочками покрывала стол, на котором стояли яркие пластиковые блюда, а на них…

Напоминающие утопленников, проведших в воде не меньше месяца, трупы – иначе не скажешь – обезглавленных рыб.

Зеленая масса с вкраплениями белесоватых полосок.

Выглядящая практически деликатесом порезанная ломтиками тыква.

Ярко-зеленая жидкость в высоких пластиковых стаканах.

И Мэри Лу, вырядившаяся форменным чучелом и неискренне улыбающаяся ему от плиты.

– Садись, дорогой, все готово.

Находиться здесь было невозможно, тем более что Барт успел выклянчить отходы от «деликатесов» и теперь лежал под столом, нещадно воняя луком и рыбой. Дэн уже собирался сказать что-нибудь саркастическое, как вдруг в голове его мелькнули первые подозрения.

Он прекрасно помнил, как Мэри Лу готовила. Готовила она прекрасно. Ее миндальный тортик гарантированно выводил из депрессии даже сильных личностей, а салат с авокадо возвращал силы, подорванные ночными клубами. Именно с ее седьмого этажа семь лет назад всегда пахло так вкусно, что можно было, как в старой сказке, наесться одними лишь ароматами.

Значит, всю эту дрянь она приготовила не случайно. Зачем же? Да для того, чтобы сноб и капризник Дэн Лапейн ужаснулся и усомнился, стоит ли брать в жены такую неумеху. Бедная, глупенькая Мэри Лу, ей просто не приходит в голову, что Дэн Лапейн способен съесть из ее рук даже цианистый калий. Да что там говорить, он всю жизнь будет водить ее по ресторанам, он выпишет для нее лучших поваров Франции и Китая, он заколотит дверь на кухню гвоздями – лишь бы Мэри Лу осталась в его жизни навсегда!

Что же делать сейчас? Два варианта. Либо Дэн Лапейн страдает врожденным дефектом обоняния и полным отсутствием вкусовых рецепторов, либо он является поклонником радикальных кулинарных направлений, практикующих поедание плодов дуриана и выдержанных в земле куриных яиц. В любом случае – весь этот кошмар придется съесть и похвалить. Чем не подвиг во имя любви?