Замужем за неизвестным - Чайлд Морин

  — Ей-богу, Люк, если хочешь врать дальше, так хоть ври убедительно.

  А действительно, забавно, подумал он мрачно. Он, наконец, собрался с духом, нарушил клятву, подставил себя под удар, а она думает, что это всего-навсего очередная выдумка.

  — То есть теперь, когда я наконец решил сказать тебе правду, ты мне не веришь?

  — Правду? — Смех в ее голубых глазах погас, улыбка сбежала с лица. Она смотрела на него так, будто видела его впервые в жизни. — Ты хочешь мне сказать, что ты, мой муж, компьютерный аналитик, на самом деле Джеймс Бонд?

  Люк стиснул кулаки от беспомощности, потом сунул обе руки в карманы джинсов.

  — Опять Джеймс Бонд! Нас тошнит от этого имени.

  — Нас? — она опять хихикнула. — С чего бы это? Такие славные истории.

  Она отбросила одеяло и поднялась. Люк заметил красные пятна на ее скулах и лихорадочный блеск в глазах. Ему придется туго. Ее белокурые волосы буйно рассыпались по плечам, а грудь под зеленым шелком ночной сорочки бурно вздымалась.

  — Джеймс Бонд — это сказка. А реальность — это я. Эбби, я дал клятву, что никогда никому не расскажу о своей работе. И до этого вечера я ни разу ее не нарушил.

  — Клятву?

  — Да.

  — И ты — шпион?

  — Я предпочитаю термин «тайный агент».

  — Ну, еще бы! — кивнула она, и в ее глазах опять заплясали искорки. — Этот термин куда лучше.

  Он схватил ее за плечо, но она вырвалась и отскочила от него.

  — Не надо. Не трогай меня.

  Она вышагивала взад-вперед по спальне, сначала слегка пошатываясь, потом все более твердо. Звук ее шагов заглушался мягким ковром и ее собственным возбужденным дыханием.

  — Зачем ты мне все это говоришь? — спросила она резко, держась от него на расстоянии, так, чтобы он не мог дотянуться до нее. Люк следил за ее метаниями, не поворачивая головы и не двигаясь с места.

  — Я устал лгать тебе.

  Она скептически посмотрела на него.

  — Ты думаешь, что у меня роман, — продолжал он, — и я не хочу тебя терять из-за этого вздора.

  — А у тебя нет романа, просто ты — шпион!

  — Да, это так.

  Она остановилась перед ним и воинственно скрестила руки на груди.

  — А кто такая Кэтрин?

  О господи, он же уже объяснял ей тысячу раз!

  — Тоже тайный агент. Я знаю ее уже много лет.

  Эбби подняла бровь. Люк устало вздохнул.

  — Она замужем, за нашим же. И у нее трое детей!

  Эбби смотрела на него исподлобья.

  — То есть Кэтрин — шпионка и любящая мать?

  — Ну да.

  — И у тебя нет с ней романа?

  — Нет.

  — А с кем у тебя роман?

  Он улыбнулся.

  — Ни с кем. У меня очаровательная жена, кстати, ужасно ревнивая.

  — Я не ревнивая, — возразила Эбби, но как-то не очень уверенно.

  — И у тебя нет повода, — уверил ее Люк, осторожно идя через комнату — будто он проходил мимо голодного хищника.

  — Как бы я хотела в это верить, — сказала Эбби неожиданно нежно и грустно, и Люк почувствовал вспышку надежды.

  — Я не лгу тебе, Эбби. — Он взял свой кожаный пиджак, валявшийся в ногах кровати, достал из внутреннего кармана потрепанный бумажник и протянул ей.

  Она осторожно взяла его, развернула и молча разглядывала несколько секунд. Наконец подняла глаза.

  — Так это правда? Ты работаешь на правительство.

  — Да, это правда.

  — Ты не занимаешься программным обеспечением?

  — Я даже не знаю, что это такое.

  Покачав головой, она снова посмотрела на его удостоверение и провела пальцами по фотографии.

  — Это просто невероятно.

  — Я знаю, как это звучит, но это правда. — Он сделал шаг к ней. — Когда мы встретились в самолете...

  Она вскинула глаза.

  — Я летел в Париж, чтобы допросить пойманного террориста.

  — О, боже мой...

  — Те звонки, когда к телефону звали Люси, они — из офиса. Это знак, что я должен выйти на связь.

  — Пароль?

  — Своего рода.

  Господи, что она теперь будет делать? Так трудно было ей во всем признаться. И так трудно теперь понять, не совершил ли он ошибку.

  Том Кеннеди придет в ярость, когда узнает об этом. Но, черт возьми, Люк не собирается терять женщину всей своей жизни из-за обещания, которое он дал, когда не был еще с нею знаком. Он не откажется от Эбби. Он будет бороться за нее.

  — О господи, — прошептала она, сжимая бумажник.

  Она подошла к кровати и села, задумалась на некоторое время, потом спросила: