Замужем за неизвестным - Чайлд Морин

  — Когда ты в последний раз уезжал... Почему тебя не было в гостинице? Ты вообще был в Сакраменто?

  — Да, — сказал, садясь рядом с ней, — был. Правда, не в гостинице. Я жил на конспиративной квартире. Я расследовал продажу секретных правительственных материалов.

  — Конспиративная квартира...

  — По оплошности отель не перевел мне твой звонок.

  — Такая секретность...

  — Эбби?

  Она смотрела на его документы, которые все еще держала в руке.

  — Правительственные материалы. Шпионы. Террористы.

  — Ты в порядке?

  — Я не знаю, — проговорила Эбби, подняла голову и посмотрела на человека, которого, как ей раньше казалось, она хорошо знает. Теперь все, что годами казалось ей совершенно надежным, рушилось, как карточный домик на ветру. — Люк, я не знаю, что сказать.

  — Я понимаю тебя. Такие новости и так неожиданно.

  — Да, это правда, — произнесла она, отдавая бумажник и заглядывая ему в глаза.

  — Я никогда не хотел скрывать это от тебя, Эбби, — сказал он, гладя ее по щеке. — Но я не хотел подвергать тебя опасности.

  — Я понимаю, — сказала она. Она и вправду понимала. Ей все еще было больно, что он скрывал от нее часть своей жизни, но теперь, по крайней мере, она поняла, почему он это делал.

  Гардины были задернуты, и только мягкий свет лампы образовывал светлый теплый островок в темноте их спальни. В комнате было так тихо, что она слышала стук своего сердца. Она хотела что-нибудь сказать, но никак не могла придумать, что.

  — Я скрывал это все от тебя, чтобы уберечь тебя от опасности, — сказал Люк, запустив пальцы в ее волосы. — Но теперь я понимаю, что подверг тебя опасности, просто женившись на тебе.

  Она быстро подняла на него глаза, сразу поняв, о чем он говорит.

  — Ты говоришь о цианиде? Думаешь, что кто-то, кто знает про твою работу, пытался отравить меня?

  Он нахмурился.

  — Это возможно. — Его рука перебирала волосы у нее на затылке. — Но маловероятно.

  — Нет, — мозг Эбби заработал удивительно быстро. — Этого не может быть. Никто в Иствике не подозревает, кто ты на самом деле. И для твоего врага не имело бы смысла разоблачать себя, пытаясь отравить гражданское лицо на благотворительном обеде.

  Она остановилась, перевела дыхание.

  — Ничего себе. Не могу поверить, что я это говорю: враг, гражданское лицо.

  Он улыбнулся и шутя дал ей подзатыльник.

  — Ты быстро научилась.

  Эбби повернулась, чтобы лучше видеть его. Она так хорошо знала и любила его лицо. Она вглядывалась в него — оно было таким же, как всегда. Его глаза были точно такими же, как раньше. Красивые глаза цвета горького шоколада. Улыбка была та же, немножко кривая — правый угол рта вздергивался чуть выше левого. Это был тот же самый человек, которого она так хорошо знала. И все же...

  Теперь, когда Эбби знала его тайну, ей показалось, что она замечает в нем новые черточки.

  Острый, проницательный взгляд. Твердая линия подбородка. Скрытая сила, которая позволяла ему решать вопросы государственной важности, самому оставаясь в тени.

  Она смотрела в его горькие шоколадные глаза, и ей казалось, что ее затягивает восхитительный горячий водоворот. Еще пять минут назад каждая косточка в ее теле болела после перенесенной аварии, но внезапно проснувшееся желание, искрящееся в ее венах, было сильнее боли.

  Эбби потихоньку подвинулась поближе к Люку и забралась к нему на колени.

  — Эй... ты же собиралась отдохнуть, — неуверенно запротестовал Люк. Но его руки уже обвились вокруг ее талии, а глаза тонули в ее голубых глазах.

  — Я не хочу, — прошептала она и быстро скользнула ртом по его рту, слегка укусив его за губу.

  Он издал короткий стон.

  — Эбби...

  Но она продолжала целовать его, тихонько ерзая у него на коленях и чувствуя, как твердеет от этого его плоть.

  — Ммм... — промурчала она с наслаждением и потерлась о него снова. Ее рубашка задралась, и теперь только ткань его джинсов разделяла их горевшие от возбуждения тела.

  Его руки скользили по ее спине, затем спустились по позвоночнику вниз. Кончики его пальцев танцевали по ее нежной коже, и от них по всей спине Эбби разбегались мурашки.

  — Это плохая идея, — умудрился проворчать Люк между поцелуями. — Тебе же, наверное, больно...

  — Нет, — помотала она головой, и волосы цвета бледного золота затанцевали на ее обнаженных плечах. — Мне не больно. Сейчас уже нет.