Всё получится! - Чайлд Морин

     Мгновение спустя Майк прервал поцелуй и оторвался от ее губ. Она поймала ртом воздух и опустила голову ему на грудь, стараясь вернуть самообладание, успокоить неровное биение сердца. Она снова почувствовала под собой землю и качнулась к Майку, боясь упасть, если он отойдет слишком быстро.

     Ватные колени ее не удержат.

     Майк сделал глубокий, долгий вдох и уткнулся подбородком Норе в макушку.

     – Нора, сделай доброе дело для нас обоих, поезжай домой, прямо сейчас.

     – Я не в состоянии идти, – призналась она.

     – Я отнесу тебя к машине.

     Она вскинула голову, чтобы увидеть его лицо, и колени снова подогнулись, когда она разглядела в его глазах темную пучину желания.

     – Ты не хочешь, чтобы меня не было, я это читаю по твоим глазам.

     – Чего я хочу и что я делаю – это две разные вещи.

     Сердце у Норы ухнуло вниз от разочарования.

     – Так нельзя.

     – Так будет.

     Майк отпустил ее и отступил на шаг. Она почувствовала, что он уходит от их недавней близости, и ей захотелось его ударить. Она тряхнула головой, стараясь забыть о том, что губы у нее все еще ноют, кровь все еще горит.

     – Если ты думаешь, что это легко, значит, ты ничего не соображаешь.

     – Тогда зачем это делать? – спросила она с гневом и отчаянием.

     – Потому что один из нас должен сохранять ясную голову.

     – А-а... – выдохнула Нора, уронила обе руки и притопнула левой ногой. – Значит, ты будешь думать за бедную, слабую девочку, которая сама не знает, что ей нужно?

     Челюсть у Майка выдвинулась вперед, мускулы напряглись.

     – Я этого не говорил.

     – Да сказал, Майк, сказал. – Нора медленно обошла его, заставив его поворачиваться за ней. – Ты высокий, сильный, умный и так далее. И у тебя были половые отношения... По крайней мере, один раз, в этом сомневаться не приходится.

     – Постой...

     – И потому ты у нас главный.

     – Я не говорил, что я...

     – Хорошо, Майк, я уеду, поскольку романтическое настроение у меня пропало. Я это говорю на тот случай, если ты еще не догадался по тому, как я тараторю.

     Майк насупился.

     – Я все понял, но...

     – Но я скажу тебе еще одно. – Нора приблизилась и ткнула Майка пальцем в грудь, словно заколачивая гвоздь в доску. – Ты об этом пожалеешь, Майк. – Она сделала еще полшага к нему, не отводя глаз, и добавила низким, хриплым голосом, словно задыхаясь: – Когда ты сегодня будешь лежать в кровати один, вспомни, что отослал меня домой. – Она провела пальцами по его груди и вдруг притянула его голову к себе. – Тебе будет не хватать меня, ковбой, и ты это уже знаешь.

     Она с силой поцеловала его, вложив в этот последний, прощальный поцелуй все свои чувства. Его ладони скользнули по ее спине, и она поняла, что он сдается, никнет. Она отпустила его и вырвалась из его рук. Мало утешения в том, что он был похож на человека, получившего удар по голове.

     – На сегодня все, ковбой, – произнесла Нора, собирая малую толику достоинства, которая у нее еще оставалась. Потом она вскинула голову и холодно взглянула на Майка. – Но только на сегодня.

     Пылая изнутри, плохо соображая, она оставила Майка в слабо освещенной комнате и вышла, не оглядываясь.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

     – Ты должна забросить крючок и тащить его на себя, – заявила мать Норе.

     Она бросила на дочь быстрый взгляд, а потом опустила глаза на вязание, лежавшее на коленях.

     – Вот именно, – вставила Фрэнни и утерла подбородок своему ребенку.

     – Честное слово, Нора, – вступила в разговор Дженни, подняв на плечо дочку. Та немедленно отрыгнула. – И как ты ухитрилась дожить до таких лет и ничему не научиться?

     Нора переводила взгляд с одного лица на другое. Роза, ее мама, сидела в плетеном кресле, и солнечный свет лился через ее плечо на ткань, свисавшую с колен на пол. Фрэнни и Дженни были полностью поглощены своими детьми, но при этом умудрялись давать Норе советы, которых, по их убеждению, ей недостает.

     Дом, в котором Нора выросла, не слишком изменился за прошедшие годы. Ну, появилась новая мебель, поменялись ковры. Чувствуется отсутствие отца – даже через пять лет после его ухода. Но, в сущности, это был тот же старый, добрый викторианский дом. Нора приезжала сюда раз в две недели, желая того или нет, чтобы помучиться за обязательным обедом.