Женская гордость - Рид Мишель

Но ей стало только тяжелее. Потому что она оказалась права – он был совершенно равнодушен к ней.

У меня будет твой ребенок! О, господи!

– Эта квартира моя собственная, Макс, – сообщила она ему без всякой последовательности. Она лихорадочно искала нужные слова, которые сделали бы наконец ее сбивчивую речь понятной.

– Я знаю, – ответил он с нетерпеливым вздохом.-Но…

– А в этот уик-энд, когда я была у мамы… – Клея продолжала свое, не обращая внимания на слова Макса, – она сообщила мне две новости, одна из которых не имеет к нам отношения, а другая имеет… Она глубоко вздохнула и выпалила на одном дыхании: – Мне исполнится двадцать один год в следующем месяце…

– Клея, что с тобой, ты опять уходишь в сторону…

– Но ты не даешь мне говорить! – резко сказала она, лицо ее было искажено от напряжения. – Я объясняю, как могу! У меня скоро день рождения, – повторила она, – и мама сказала мне о дарственном полисе, который отец положил в банк на мое имя, когда я родилась. Когда мне исполнится двадцать один год, этот вклад станет моим. Это очень крупный вклад. Джеймс сказал…

– Что это еще за Джеймс? Кто он такой? – вконец разозлился Макс. Сейчас он был в таком же замешательстве, как и Клея. Черные брови его поползли вверх, глаза метали серебряно-синие молнии.-Он случайно не заменяет меня в твоей постели? – спросил он со злой усмешкой.-Он случайно не…

– Джеймс-мой отчим! – сказала она с уничтожающим взглядом.-Джеймс Лэверн! – Клея смотрела на Макса с насмешкой-она была так возмущена его словами, что забыла обо всем и испытывала сейчас к нему только презрение. – Я говорила тебе о нем и раньше, но, как всегда, когда я рассказываю тебе о своих делах, ты все пропустил мимо ушей. Джеймс Лэверн-биржевой маклер, преуспевающий, между прочим. И он собирается вложить мои деньги в дело, поэтому мне не придется долгое время беспокоиться о заработке. Так что… – она еще раз глубоко вздохнула, – у меня есть собственная квартира, и я материально обеспечена.

– И это означает, что Клея у нас теперь – независимая женщина, и ей совершенно не нужна хорошо оплачиваемая работа у Макса Лэтхема. – Он решил, что все сводится к этому и что он получил исчерпывающий ответ на свой вопрос. Рот его скривился в надменной улыбке, а его саркастический тон так сильно обидел ее, что ей пришлось собрать все силы, чтобы внутренне успокоиться.

– Я ушла, когда еще ничего не знала об этих деньгах, – резко заметила она. Он может насмехаться над ней сколько его душе угодно, но он же еще не знает, из-за чего она все это сделала! – К тому же, – добавила она не менее резко.-я уже устроилась на новую работу!

– Так значит, бедному Максу показали нос, вот и все! – заключил он с сухой усмешкой.

Эта несправедливость так возмутила Клею, что она вскочила со стула и в ярости посмотрела на Макса.

– Но ведь бедному Максу нет до меня никакого дела! – почти крикнула она.

Да, по-видимому, все сведется к вульгарному скандалу, подумал Макс.

– Если такие сцены станут для нас нормой, то я думаю, что действительно не захочу иметь с тобой дело. – Ну и прекрасно, – сказала она, смиряясь с его презрением, и только по взмаху ресниц было видно, какой тяжелый он нанес ей удар. С холодной решимостью она подняла вверх подбородок. – Теперь, когда я знаю, как ты ко мне относишься, мне будет легче сообщить то, о чем мне было так трудно говорить.

«Ну, наконец-то!»-было написано на его лице, тоже порядком измученном этим тягостным разговором.

– У меня будет ребенок.

Ну вот и все. Вот она и сказала ему. Клея почувствовала грустное облегчение и как-то сразу поникла.

Но Макс не испытал ни малейшего облегчения. Клея увидела, как холодная снисходительная маска сошла с его лица, как его голубые глаза сузились от гнева, а ленивая поза сменилась настороженной и натянутой. Руки его напряглись, сжались в кулаки, спина прогнулась, как перед прыжком, лицо побагровело от ярости.

Она по-настоящему испугалась и, подняв руку и прикрываясь от него, умоляюще сказала:

– Я тебе все объясню…

– Ты… дрянь!… – прошептал он, и Клея чуть не упала, отступая назад, а Макс, рыча от ярости, накинулся на нее и схватил за дрожащие плечи.

– Это получилось случайно, Макс… Но он не слушал – пальцы его больно сжимали ее хрупкие плечи, глаза его сверлили ее лицо как серебряные буравчики.

– Я тебе доверял, – прорычал он и тяжело тряхнул ее.

Ей казалось, что она видит перед собой совершенно незнакомого человека-лицо его было искажено злобой, челюсти плотно сжаты, губы яростно искривлены. Она застонала, стараясь высвободиться из его рук, но он схватил ее еще крепче.