Одинокий орел по имени Бернардо - Гордон Люси

Просыпаясь по утрам, Энджи испытывала чувство растущего удовлетворения. Ведь она реально чего-то добилась. Доставляли удовольствие и вопросы Джинетты. К примеру, трудно ли женщине стать доктором?

А однажды утром произошло событие, не имеющее ничего общего с будничной жизнью. Открыв окно и посмотрев на долину, Энджи заметила огромную птицу, описывавшую круги возле ее дома. Красавица подлетала так близко, что она разглядела — это золотой орел.

Энджи затаила дыхание. А великолепное создание парило на огромных крыльях в лучах раннего утреннего солнца. Орел посылал ей сигнал надежды, который она так долго ждала.

— Я орлица, — прошептала она невидимому собеседнику, который всегда оставался у нее в сердце. — Ты увидишь.

Но не все шло гладко. Так, Нико Сартоне, местный химик, стал врагом Энджи с первого дня. В молодости он мечтал о врачебной карьере. Нехватка денег заставила его бросить учебу. Во времена доктора Фортуно пациенты, обоснованно не доверяя старому доктору, частенько шли за советом к Сартоне. Долгие годы его бизнес преуспевал. Доктор Уэндхем, яркая, молодая, прекрасно образованная, оставила его за бортом процветания.

Как во многих маленьких городках, большинство жителей Монтедоро были родственниками. Это относилось и к семейству Сартоне. Скоро образовалась довольно большая группа людей, не считавшая нужным скрывать свое неодобрительное отношение к деятельности Энджи. Ее иностранный язык, ее брюки, ее стремление жить одной, ее бессмысленные, с их точки зрения, нововведения… Энджи отвечала противникам медицинской заботой о них. Даже Сартоне ни в чем не мог ее упрекнуть. Постепенно некоторые из его сторонников махнули рукой на вражду. Но когда он узнал, что его собственная невестка понесла детей на вакцинацию к Энджи, разразился грандиозный семейный скандал, раскаты которого сотрясали весь город.

Столкнулась Энджи и с другого рода трудностями. Однажды, совершая визиты на муле, она заблудилась и несколько часов кряду в темноте искала дорогу. Ее нашел Антонио, который собрал целую поисковую партию. В тот раз она вымокла под дождем и три дня провалялась в жестокой простуде. Этот инцидент помог укрепить ее растущую репутацию врача. Бернардо не навещал ее, но Стелла каждый день приходила с какими-нибудь подарками.

— Он велел принести вам это вино, — сообщила она в первый день. — Лучшее в его погребе. — Затем голосом, подрагивающим от почтения и восхищения, добавила: — Он очень, очень сердится на вас.

— Поблагодарите его за вино, — с несчастным видом прогнусавила Энджи.

— Когда он позвонит вечером, поблагодарю.

— Его здесь нет?

— Нет, он несколько дней проводит в Палермо, помогая готовиться ко дню рождения синьоры Мартелли. Но он будет звонить, чтобы узнать, как вы себя чувствуете.

— Вряд ли его это беспокоит, — мрачно проворчала Энджи.

— Очень даже беспокоит, — знающим тоном запротестовала Стелла и ушла, оставив Энджи находить утешение в кашле.

Он мог бы позвонить мне, сердито подумала она. Не хочет, но мог бы.

Она получила подарки и от других. Пирог от монахинь, свежеиспеченный хлеб от экономки отца Марко, имбирный кекс от жены мэра Донати и столько бутылок вина, что хватило бы заполнить погреб маленькой таверны. Вина в основном были домашние.

Энджи помнила о дне рождения Баптисты. Это и всегда было большое событие, но в этом году приобрело особое значение. Жена Ренато стала новым членом семьи. Хедер один раз навестила подругу, пару раз они болтали по телефону. У Хедер много времени уходило на работу в фирме Мартелли. В отделении, которое занималось оптовой торговлей фруктами и овощами. Она несколько раз ездила в командировки за границу, и Британия теперь считалась «ее» районом.

Благодаря мерам предосторожности, принятым Энджи, в Монтедоро только трое заболели гриппом и все выздоровели. Но едва она вышла на работу после простуды, двое детей подхватили корь, хорошо еще, что оба жили в городе. Даже когда кризис болезни миновал, Энджи дважды в день продолжала навещать их. Между тем дата большого семейного события приближалась, а ее шансы поехать в Палермо таяли.

Там, внизу, в Палермо, люди наслаждались мягкой сицилийской зимой, хотя и дождливой. Здесь, в горах, погода быстро портилась. Наступили холода. Небо грозило снегом. Она позвонила Баптисте и нехотя объяснила, почему не уверена, что сможет приехать.