Любовь всё прощает - Шарп Виктория

Она открыла глаза и блаженно улыбнулась.

— О, Джейсон! Сегодня был один из самых лучших дней в моей жизни, — с чувством произнесла она.

— И в моей, — тихо сказал он, с изумлением осознав, что это правда.

Розалин потянулась к нему и ласково погладила по щеке. Джейсон тут же обнял ее и мягко привлек к себе. С ее губ сорвался протяжный стон, и она порывисто обняла его за шею. А затем ошарашила Джейсона неожиданным признанием:

— Я люблю тебя!

Сердце Джейсона, пропустив несколько ударов, учащенно забилось. На несколько секунд его охватил необычайный восторг. А потом ему стало страшно. Признание Розалин поразило Джейсона подобно удару грома. Нет, конечно, он прекрасно знал, что она к нему неравнодушна. Но он и подумать не мог, что она способна откровенно признаться ему в любви. О боже, он совсем не был к этому готов! И сейчас просто не знал, что ему делать.

Его руки бессильно упали с ее плеч. Почувствовав неладное, Розалин вскинула голову и тревожно посмотрела на Джейсона. Она увидела в глубине его глаз выражение какого-то непонятного страха, и ее охватило нешуточное беспокойство. Она вдруг подумала, что может потерять Джейсона, и эта мысль привела ее в отчаяние.

Какая же она все-таки глупая! Не нужно, совсем не нужно было говорить ему эти слова. Она поставила их обоих в неловкое положение. Возможно, Джейсон хотел с ней встречаться, но он вовсе не хотел, чтобы она влюбилась в него. И сейчас он, судя по всему, мучительно ищет выход из неприятной для него ситуации. Думает, как бы помягче сказать ей правду, чтобы не сильно обидеть.

Розалин порывисто отстранилась.

— Извини меня, Джейсон, — проговорила она, с трудом сдерживаясь, чтобы не расплакаться от досады на собственное безрассудство. — Мне не нужно было говорить тебе этих слов… О господи, я только все испортила! Какая же я дура!

— Розалин, послушай…

— Подожди, Джейсон, дай мне сказать! Я… понимаешь, я совсем не хочу, чтобы ты считал себя в чем-то обязанным передо мной. То есть ты вовсе не обязан испытывать ко мне те же чувства, что испытываю к тебе я. Конечно, я бы этого очень хотела, но если нет — так нет. Мне довольно и того, что ты рядом со мной. Видишь, — она натянуто рассмеялась, — я совсем не умею скрывать свои чувства. Но что же делать, если я такой уродилась? Только прошу тебя, не надо меня жалеть.

Он протянул руку и нежно погладил ее по щеке.

— Я не собираюсь тебя жалеть, — заговорил Джейсон, тщательно подбирая слова, — потому что в тебе нет ничего такого, что вызывало бы жалость. Ты заслуживаешь вовсе не жалости, а глубокого уважения и… любви. Да, любви! Беда лишь в том, что я — не такой эмоциональный человек, как ты.

Он тяжко вздохнул, виновато поглядывая на Розалин. Она напряженно вслушивалась в каждое его слово. Но в ее дивных глазах уже светился огонек надежды, и Джейсон поспешил укрепить эту надежду.

— Возможно, это потому, что у меня была очень непростая жизнь, — продолжал он. — Когда я начинал свой путь, мне нужно было думать не о чувствах и любви, а о том, как выжить, как утвердиться в жизни, разбогатеть. Я привык скрывать свои эмоции. Думаю, я кажусь тебе излишне рациональным и осторожным. Но на самом деле я не такой, просто я стал таким.

— Понимаю, — мягко промолвила Розалин. — Ведь у тебя были совсем не такие прекрасные стартовые условия, как у меня. Честно говоря, я с трудом представляю, как тебе удалось так много добиться за столь короткий срок. И я каждый день не перестаю тобой восхищаться.

— Спасибо, — смущенно ответил Джейсон. — И, пожалуйста, дорогая, постарайся меня понять. Я очень хорошо отношусь к тебе, Розалин. И боюсь тебя разочаровать. Поэтому я так осторожен и в поступках, и в словах.

В его голосе прозвучала неподдельная нежность, и Розалин воспрянула духом. Нет, она была совсем не права, когда сочла его холодным и непробиваемым. Джейсон вел себя сдержанно, потому что боялся причинить ей боль. И еще она вдруг открыла в нем одну удивительную, прекрасную черту характера: Джейсон Стоун привык отвечать за свои слова. За каждое свое слово! Именно поэтому он так осторожен в признаниях. Он признавался лишь в том, в чем был абсолютно уверен. Ему претила мысль, что его могут счесть недостойным обманщиком.

И еще он не умел любить. Наверное, просто потому, что его никто этому не научил. Но, может быть, ей это удастся? Во всяком случае, Розалин собиралась попытаться.