Неугомонная блондинка - Мэй Сандра

– Имела, имела. Впрочем, это не имеет значения. Франко, любимый, не мог бы ты перестать дергать ногой? Мама, нам обязательно участвовать в этом представлении? До фейерверка есть еще время, мы могли бы отправиться в другой отель…

Лидия смерила дочь уничтожающим взглядом:

– Пытаешься выступить в роли миротворца, малышка Клер? Не надейся, не тот случай. Где этот Огюст…

Раньше Клер и не подумала бы продолжать этот опасный разговор, но годы вольной жизни в свободолюбивой Италии придали ей смелости, к тому же речь шла о ее сыне…

– Чем может помочь управляющий, если мест нет, мама? И если ты хочешь увидеться с Риком, вовсе нет нужды вселяться в отель. Мы могли бы просто попросить портье вызвать его сюда или в ресторан… он ведь наверняка где-то здесь!

Франко, спрятавшись за спину жены, поддакнул:

– А хотите увидеть его наверняка – отправляйтесь на выставку. Вам же прислали приглашение, мама?

Лидия метнула в зятя такой взгляд, что Франко немедленно увял, словно нежный цветок под дуновением северного ветра.

– Ты прекрасно знаешь, что приглашения на это… на эту… приглашения у меня нет и быть не может. А если бы и было, то я все равно не пошла бы. Здесь же я торчу – тут вы оба правы – только из-за вашего старшего сына, который окончательно потерял совесть, а возможно, и сошел с ума – судя по тому, что рассказал Джереми Ривендейл. И я не уйду, пока не дождусь его здесь или не войду в его номер и не выслушаю его объяснения, чем он здесь занимается. Помимо, разумеется, того, что выставляет свою семью круглыми идиотами. Над нами будет смеяться весь город!

Воцарилось напряженное молчание. Лидия застыла, глядя прямо перед собой.

Она никогда и никому в этом не признавалась, но… она обожала своего внука Рикардо. Любила его болезненной и ревнивой любовью. Тосковала по нему. Боялась умереть, так и не увидев его насмешливую улыбку и горячие темные глаза.

В последний раз они виделись год назад, на похоронах Роже Бопертюи. Вернее на поминках – на сами похороны Рик опоздал.

Из всех ее пяти внуков именно Рик больше всего походил – внешне и внутренне – на своего деда Роже, и Лидия Бопертюи скорее дала бы отрубить себе правую руку, чем призналась бы, что именно это стало причиной ее болезненной, жадной любви к нему.

Потому что и непутевого распутника Роже, старого греховодника, изменника, сбежавшего от нее к этой вертихвостке Эжени Деверо, – и его тоже Лидия любила всю свою жизнь.

Уход Роже стал ударом, от которого она едва оправилась. Выручила фамильная выдержка и умение забываться в работе. Простить мужа – о нет, она не простила его. Но и разлюбить не смогла.

Эта испепеляющая страсть жила в ее сердце, и Лидия добровольно обрекла себя на одиночество вовсе не потому, что считала развод таким уж неприемлемым. Просто развестись с Роже означало потерять его навсегда, а на это она пойти не могла.

Роже стал жить у Деверо, она видела его все реже и реже, зато взрослеющий Рик становился все больше похож на деда, и Лидия умирала от счастья, когда мальчик приезжал в ее дом…

А потом он стал приезжать не только к ней, но и к Деверо. Вряд ли Эжени Деверо когда-нибудь догадывалась, как близка она была в те годы к смерти. Лидия Бопертюи, почти обезумев от ревности и бессильной ярости, всерьез подумывала о физическом устранении соперницы. Роже – с его уходом она уже почти примирилась, но Рик… Нет, только не Рик…

А Рику было интереснее у Деверо, потому что там жил его друг и ровесник Итан, потому что там был обожаемый дед, потому что в доме Деверо никогда не ограничивали детскую свободу. Лидия все это прекрасно понимала, а измениться – не умела. С ужасом видя, как отдаляется от нее внук, она любила его все сильнее и отчаяннее.

К счастью, с годами ее страхи поутихли. Повзрослев, мальчик не отдалился, напротив, кажется, стал лучше ее понимать. Во всяком случае, теперь он приезжал к ней погостить самостоятельно и вполне по доброй воле. В последние годы им даже удавалось поговорить… Лидия очень хотела стать его другом, но боялась, что ей уже не хватит времени.

И вот теперь все шло под откос, а виновата в этом вновь была женщина из семьи Деверо. Келли Джонс… Кто такая Келли Джонс? Лидия тщетно пыталась вспомнить лицо, но ничего не получалось…

Одно утешает – Рик отдалился не только от нее, но и от собственной семьи. В Италии он не был полтора года, звонит Клер и Франко не чаще раза в месяц. Ведь он совсем взрослый мужчина, ему уже тридцать, так что ничего удивительного.