Кузина-самозванка - Дарси Эмма

Зато в демонстрации своих прелестей Люсию присутствие Данте никак не ограничивало. Нижняя часть ее бикини представляла собой более чем откровенные трусики-стринги. Впрочем, плавки Данте тоже не оставляли простора для воображения — просто черный мешочек, содержимое которого, словно магнит, притягивало взгляд Дженни. Она то и дело одергивала себя, чтобы не смотреть на это. И без того вид его великолепной фигуры заставлял ее сердце учащенно биться. Она постоянно мысленно возвращалась к событиям прошлой ночи.

Дженни особенно остро ощущала свое собственное тело. Она надела вполне скромный купальник яблочно-зеленого цвета с маленькими женственными оборками по краю лифа и трусиков. Его купил Данте, но выбирала она сама. Ей было достаточно комфортно в нем, за исключением тех моментов, когда Данте задерживал на ней свой взгляд. Несколько раз Дженни была вынуждена нырять в бассейн, чтобы охладить жар, который вспыхивал в ее теле под этими взглядами.

Дженни отдавала себе отчет, насколько неразумно ведет себя, но Данте пробудил в ней дремавшую доселе сексуальность, которая вдруг стала жить собственной жизнью, восстав против здравого смысла.

Встретит ли она еще когда-нибудь такого мужчину, как Данте Россини? Мужчину, который заставит ее чувствовать что-либо подобное?

Скорее всего, нет.

Прекрасно понимая, что у их отношений нет будущего, Дженни решила «запастись впрок» всем тем, что Данте мог дать ей. Она хотела этого, как ничего и никогда раньше. Если он придет к ней этой ночью… Но до ночи еще столько времени, и она должна держать себя в руках в присутствии Люсии. Да и он не должен догадываться, как пьянит ее перспектива снова оказаться в его объятиях.

Они втроем перекусили прямо у бассейна. Дженни пыталась сосредоточиться и воздать должное нежнейшему атлантическому лососю, поданному с салатом из кусочков апельсина и поджаренных орехов пекан. На десерт были свежие фрукты, холодные шарики дыни и ананасы, посыпанные мятой. За едой пили прохладное белое вино, и в какой-то момент Дженни поняла, что выпила слишком много. Ее стало клонить ко сну, и она обрадовалась, когда Данте объявил, что настало время сиесты. Он проводил Дженни в ее комнаты, продолжая легкую, непринужденную беседу. Дженни старалась поддерживать взятый им тон и задавала вопросы об Италии, старательно демонстрируя интерес к его ответам. Данте простился с ней у двери и направился в сторону своих апартаментов.

Похоже, он решил не осложнять их отношения еще больше. Должно быть, портрет все-таки выдал ее, и он решил оградить себя от ее эмоциональной привязанности.

Впрочем, ей незачем об этом беспокоиться. Тем более она честно сказала ему, что отдает себе отчет в том, где начинаются и где заканчиваются их отношения. Но в любом случае инициатива в них исходит от Данте, он контролирует ситуацию. Он всегда контролирует ситуацию, подумала Дженни.

Приняв прохладный душ, чтобы остудить жар тела, и завернувшись в полотенце, она уже собиралась выйти из ванной комнаты, когда услышала стук в дверь, ведущую в апартаменты Данте. Несколько мгновений Дженни колебалась, надо ли отвечать. Может быть, сделать вид, что она уснула? А вдруг он слышал звук льющейся в душе воды?

Внезапно ее сердце поднялось к горлу, а его стук стал слышен в ушах. Под махровым полотенцем она была полностью обнаженной, и если у Данте на уме секс… Она чувствовала каждое нервное окончание в своем теле, которое взывало к ней подойти к двери и открыть ее, чтобы выяснить, зачем же он пришел.

И Дженни послушалась.

Данте тоже был обмотан полотенцем, которое низко сидело на его бедрах. Она завороженно смотрела на его обнаженную широкую грудь, и ее руки жаждали коснуться этой груди, почувствовать гладкость смуглой кожи, как это было прошлой ночью…

Дженни потребовалась вся ее воля, чтобы поднять глаза и изобразить на лице недоумение.

В его темных глазах полыхало неприкрытое желание.

— Ты хочешь, чтобы я ушел? — хрипло спросил он.

Простой вопрос, но они оба понимали, как сложно на него ответить. В нем таилась опасность, которая грозила лишить их обоих твердой почвы под ногами. Дженни знала, что, если она ответит «да», Данте уйдет, справившись с обуревавшей его страстью. И все же она догадалась, чего стоило ему прийти к ней — он наверняка нашел немало убедительных доводов, чтобы не делать этого. И все-таки не справился с собой.