Союз сердец - Ловелл Марша

Лежа в его объятиях — тела их так и не разомкнулись, — она вдруг вспомнила странное замечание о том, что Леонидас не первый ее возлюбленный. Иви нахмурилась и застыла.

— Что случилось? — спросил он. — Что-то не так? Скажи мне…

— Почему ты считаешь, что до Леонидаса я была с другими мужчинами?

Обнимавшая ее рука одеревенела, ласкающая ладонь застыла на животе. Тысячами нервных окончаний она почувствовала, как он внутренне напрягся.

— Ты хочешь сказать, что Леонидас и был твоим первым любовником? — звеняще спросил он.

Она кивнула.

Его молчание становилось непереносимо.

— Тебе нравилось быть с ним в постели? — наконец спросил он напряженным голосом. — Он тебя удовлетворял?

По его тону можно было предположить, что ему заранее известно, что Леонидас не был лучшим в мире любовником. Делились ли они по-братски? Или первая жена Леонидаса открыто жаловалась на отсутствие у него мастерства в постели?

Иви заскрежетала зубами от нахлынувшего на нее горького возмущения. Георгос притворялся, что не хотел брать то, что должно принадлежать его брату. Но он это сделал в конце концов. Совершенно безжалостно. А теперь хотел, чтобы она сравнила их в постели. Будь она проклята, если унизит Леонидаса, если позволит Георгосу думать, что он выиграл во всем. Он мог завоевать ее страсть, но никогда не получит ни ее любви, ни преданности.

— Конечно, нравилось, — со свирепой решимостью произнесла она. — Леонидаса я любила. Любовь — не просто техника, Георгос. Иногда это больше слияние душ, чем тел.

— Вот как? — Его рука вновь лениво задвигалась по груди, играя с ней, пока Иви не прикусила губу, чтобы сдержать стон. — Ты бы, наверное, предпочла, чтобы я почитал стихи взамен вот этого, — мягко поддел он. — Или чтобы где-нибудь там тихонько звучал Моцарт.

— Не будь жестоким, Георгос, — выдавила она, глаза ее наполнились слезами.

Он оторвался от нее так резко, что она вскрикнула.

— Но я могу быть жесток, — отрезал он, повалив ее на спину и глядя в ее расстроенное лицо. — Я — оппортунист, дорогая моя женушка. И не смотри так потрясенно. Разве ты не понимаешь, что эти маленькие упражнения в постели законно утвердили наш брак? Твое предложение, Иви, принято целиком и полностью. Сегодня вечером я понял, что буду просто идиотом, если не приму его. Ты молода, красива, сексуальна и будешь отличной матерью.

Он рассмеялся, глядя на ее ошеломленное лицо.

— Разве ты забыла о возможном последствии того, чем мы тут только что занимались?

Да уж, если ты зажглась, тебя не удержишь, а? Не надо краснеть, радость моя! Мне нравится, когда мои женщины немного теряют голову. А ты теперь — моя женщина. Не заблуждайся на этот счет. Леонидас может оставить себе твою душу и твою любовь. Я возьму то, что ему уже больше не нужно.

Он наклонился и поцеловал ее в приоткрытый рот, несколькими короткими толчками своего языка показав, что в чувственном, сексуальном смысле она действительно его. Но она знала это уже задолго до того, как он соединился с ней.

— Я думаю, ты просто несносен, — дрожащим голосом сказала она, когда он поднял голову.

— А я думаю, ты просто роскошна, — ответил он, повергнув ее в полное замешательство.

— А теперь я пойду к себе, — продолжил он с потрясающим спокойствием. — Предлагаю выбросить эту рваную рубашку и немного поспать. Завтра мы уезжаем.

— Куда? — Она потрясенно заморгала.

— Не знаю… пока. Куда-нибудь, где обслуживание в номер, большая кровать и ванна с гидромассажем.

При этих словах сердце Иви встрепенулось. Господи, мысленно она уже находилась там, в этом номере, в этой ванне и в этой кровати… с ним.

— Но… но что мы скажем твоей матери? — Краска стыда залила все ее лицо. — И Эмилии?

— Правду, конечно. Мы решили сделать наш брак настоящим, и это наш законный медовый месяц.

11

— Да это чудесно! — воскликнула Эмилия, когда Георгос выложил за завтраком новость. — Правда, Алис?

— Да… наверное, — вяло согласилась она, переводя озадаченный взгляд серых глаз с сына на покрасневшую Иви, которая надеялась, что ни та, ни другая не подумают, что медовый месяц уже начался.

Она на миг прикрыла глаза. Господи, она сама с трудом в это верила. Когда утром она проснулась в своей кровати, все происшедшее казалось нереальным, пока Георгос не постучался. Он вошел, не дожидаясь ответа, подобрал с пола изодранную рубашку, которую Иви хотела поднять, но уснула.