Самая безмятежная - Вуд Сара

— Я не могу от него отказаться, — сказал он натянуто. — Я живу им.

— Знаю, — пробормотала она. — И ты так погружен в свое благородное прошлое, что забываешь о реальной жизни…

— Софи, нет! — Он сделал три шага и оказался рядом с ней, прежде чем понял, что делает. — Я почитаю прошлое, но живу я для настоящего, иначе не смог бы преуспеть в бизнесе, — усмехнулся он. — Наша проблема, как я понимаю, заключается в недостатке доверия. Ты решила, что я его не заслуживаю.

— Нет! И я поняла, что превыше всего ты ставишь интересы своего клана.

— Это неправда, — горячо возразил он. — Кто тебе сказал…

— Ох, прекрати, Розано! — вскричала она, зажимая уши. — Я больше не стану слушать твое вранье.

Он видел, что Софи находится на грани срыва. Завтра, к утру, она успокоится.

Не говоря больше ни слова, он взял с кровати подушку и бросил ее на диван, угрюмо скатал легкое кремовое одеяло и стал устраиваться на ночь, то есть на то время, пока Софи не заснет.

Софи свернулась на широкой кровати и стала ждать, когда придет сон. Но, несмотря на усталость, расслабиться ей никак не удавалось. В голове прокручивались во всех подробностях события прошедшего дня, начавшегося неописуемой радостью и окончившегося адским кошмаром.

Прошло много времени, прежде чем Софи услышала, как Розано пошевелился. Она затаила дыхание. Его шаги медленно приближались. Ее обессиленное тело мгновенно ожило, безжалостно предъявляя свои требования. Она в отчаянии подумала, что не сможет преодолеть роковое влечение к Розано.

Матрац сзади нее прогнулся.

— Не прикасайся ко мне, — гневно предостерегла она, туго обхватила колени и прижала их к животу.

— Это моя кровать, — буркнул он. — И я собираюсь спать на ней.

Она быстро отодвинулась на самый край и замерла, вцепившись в матрац, как ощетинившийся зверек, ждущий нападения. Заснула она только под утро. Розано все это время прислушивался к ее дыханию и отметил, как вздохи становились все глубже и медленнее, по мере того как она погружалась в сон. Очень осторожно он придвинулся к ней. В свете луны можно было различить контуры ее тела: изгиб талии, выпуклость бедра.

Его сердце забилось. Должно быть почувствовав наэлектризованность его тела, Софи шевельнулась, повернулась к нему лицом и открыла глаза. Они были полны любви. К его изумлению, она улыбнулась и пальцем коснулась его губ.

Не осмеливаясь дышать, он неуверенно потянул вниз простыню, ожидая, что она остановит его. Но она не остановила. Он жадно смотрел на грациозные округлости ее тела, наслаждаясь ее красотой. Она по-прежнему ничего не делала, чтобы воспрепятствовать ему. В нем шевельнулась надежда. Она любит его! Все будет хорошо.

Он хотел броситься к ней, страстно целовать, сделать своей женой по-настоящему… Но вместо этого нежно водил кончиками пальцев по теплым атласным плечам. Услышав слабый вздох, наклонился над ее шеей и вдохнул запах ее кожи.

Софи позволила ему поцеловать себя в подбородок, тихо застонала от удовольствия, и он вздохнул с облегчением. Его рука осторожно легла ей на грудь. Желание пронзило его, и он, уже не владея собой, сжал ее в объятиях и неистово припал к ее губам.

Софи откликнулась немедленно, не уступая ему по силе страсти. Она жадно прижималась к нему всем телом, чтобы немного ослабить ненасытное желание. И вдруг вспомнила, что не должна следовать велению сердца, как не должна потворствовать требованиям тела. Он для нее — никто.

— Нет! Оставь меня! — исступленно крикнула она, высвобождаясь из его рук и глядя на него глазами, горевшими одновременно желанием и гневом.

— Но… Неужели ты способна на это? — яростно бросил он. — Сначала поощрять, а потом… Не понимаю! Я никогда не думал, что ты станешь играть в такие игры…

Ее глаза потемнели от боли.

— Тебе нельзя спать со мной в одной постели, — сказала она, негодуя и в то же время страдая от своей безрассудной любви к нему. — Я не позволю тебе подкрадываться ко мне ночью и насиловать меня во сне! Я не…

— Basta! Если ты обо мне такого мнения…

Его лицо исказилось, он спустил ноги на пол и натянул халат. В страхе она смотрела, как он стремительно прошелся взад и вперед по комнате. Губы его сжались, грудь тяжело вздымалась. Он был очень близок к тому, чтобы потерять самообладание.

— Вот как! — выдохнул он и взглянул на нее черными от бешенства глазами. — Все повторяется снова.

Укрывшись простыней, она растерянно заморгала.