Шотландская сказка - Вулф Энн

Завязался разговор. Ее звали Лисси, она была дочерью местного священника. Довольно прыткой для дочери священника, надо сказать. Возможно, это меня в ней и привлекло — какая-то ее свобода, независимость от взглядов большинства. Ведь на нее весь вечер все косились и шептались — болтает, мол, с каким-то волынщиком, нищим шотландцем. После праздника я увязался ее провожать, она была явно не против. На следующий день мы договорились встретиться. Я знал пару романтичных мест и повел ее к озеру — любоваться природой. Прогулка была ей по душе и позволила нам узнать друг друга немного лучше. Тогда мне показалось, что я влюблен… Но я был слишком большим эгоистом, чтобы бросить все и остаться с ней. И слишком порядочным для того, чтобы соблазнить дочурку священника и сбежать. Через пару дней я объяснил ей, что я вечный путешественник и мое сердце свободно, как ветер, — усмехнулся Осгард. — Кажется, я обидел ее, потому что больше она не захотела меня видеть… Оно и понятно — кому нужен парень, который всю жизнь витает в облаках…

— Ты жалеешь, что так вышло? — Грэйн замерла, сжалась в ожидании ответа.

— Нет. Во-первых, я не любил ее. Это было обыкновенное влечение, которое не помешало мне с легкостью оставить Уэльс. Во-вторых… Несмотря на свою бойкость и независимость, она не была моим типом девушки… То есть, по сути, мы говорили с ней на разных языках. Она — на своем, английском, я — на смеси английского и гэльского… Это, конечно, образно. А если проще — мы с ней были людьми с совершенно разными взглядами на жизнь.

Грэйн улыбнулась — от сердца отлегло, комочек, в который сжалась ее душа, постепенно разворачивался. Значит, эта влюбленность осталась в прошлом и никогда не сможет стать между ними. Грэйн попыталась представить себе эту девушку — худенькую, прозрачноглазую англичанку с немного суховатыми руками и любопытным взглядом. Впрочем, совершенно не важно, как она выглядела, главное, что Осгарду с ней оказалось не по пути. И в прямом, и в переносном смысле…

— Я понимаю, — повернула она к Осгарду смущенное и улыбающееся лицо. — Найти родственную душу всегда сложно. И не всем это удается. Надеюсь, что ты окажешься среди тех, кому повезло.

А мне уже повезло, подумал Осгард и тут же пожалел о том, что не может сказать об этом Грэйн… сказать, а потом прикоснуться руками к бархатному румянцу ее щек и поцеловать в губы…

7

На острове Скай Свонн и Патрик были уже не впервые. Этот остров с переменчивым климатом они навещали во время первой и единственной совместной поездки на Гебриды. Тогда, благодаря удачному стечению обстоятельств (отец Свонн поехал в Абердин, совершать очередную попытку примириться с больным братом Гарольдом, которая, как обычно, увенчалась скандалом), девушка оказалась предоставлена самой себе и, естественно, этим воспользовалась. Они с Патриком побывали не только на острове Скай, но и на Малле, Джуре и Тайри. Время, проведенное на островах, врезалось в память надолго. Именно там молодые люди окончательно убедились в том, что жизни друг без друга они не мыслят…

И вот они вновь ступили на землю этого острова. На этот раз Свонн прибыла сюда… как невеста Коннена Лина. То есть это Коннен уговорил ее отца отпустить с ним «провинившуюся» дочь, чтобы «жених» с «невестой» могли лучше узнать друг друга. Уллин внял голосу разума. Если его дочь образумилась и собирается провести время с Конненом, значит, еще не все потеряно. Поэтому слишком долго уговаривать его не пришлось.

Единственное, что смущало Свонн, — как будут вести себя друг с другом ее «женихи». Ситуация складывалась весьма и весьма двусмысленная, что заставило Свонн не на шутку поволноваться. Но, к счастью, ее волнение оказалось напрасным. Патрик и Коннен сразу же нашли общий язык. Коннен оказался человеком открытым, с легкой сумасшедшинкой в действиях и поступках, но в то же время очень деликатным и вежливым.

Если вначале Свонн стеснялась выражать при нем свои чувства к Патрику, то уже через несколько часов они с Патриком вовсю обнимались, целовались, в общем, наверстывали упущенное. Коннен спокойно оставлял их наедине, ни словом, ни жестом не выражая своего недовольства происходящим. Он вовсе не считал Свонн распущенной, а Патрика — соблазнителем. Мерки его отца, сэра Майкла, для Коннена, кажется, не имели никакого значения. Он, как Свонн и Патрик, был человеком своего времени, а не тех темных времен, в которых застряли Уллин и Майкл.