Сладостная горечь - Робинс Дениз

– Ради Бога, перестань напоминать, что тебе почти сорок пять, а мне всего лишь тридцать три. Я знаю. Мне в высшей степени наплевать на твои годы. По правде говоря, мне это нравится. Я ненавижу женщин, которые подкрашивают седые волосы и строят из себя цыпочек. В любом случае ты, поверь, не достигла того возраста, когда нужно притворяться, что ты моложе, чем есть на самом деле. Ты выглядишь ничуть не старше меня. Скорее я из-за моего пристрастия к лошадям разжирею, а ты будешь выглядеть на пятьдесят, когда мне стукнет столько, сколько тебе сейчас.

– А мне тогда будет за шестьдесят, – напомнила она ему с безжалостной честностью.

Майк решительно отклонил и этот довод. У них впереди двадцать лет, сказал он. С ее поджарой, как у борзой, фигурой она состарится не скоро. Кроме того, обладая врожденным спокойствием, она долго еще будет оставаться моложавой. Это те, у кого беспокойный характер, со временем превращаются в изможденных стариков, прибавил он. Те, кто беспробудно пьет, носится на лошади, не знает удержу в азартных играх. Венеция ведет нормальный здоровый образ жизни, пьет и курит в меру… не больше, чем женщины его круга! Почему она должна стареть?

– Но от этого не уйти, – настаивала она. – Что бы ты, дорогой, ни говорил, между нами всегда будут эти двенадцать лет… увы!

– Наплевать, – почти прокричал он. – Я люблю тебя. Отбрось все мои уговоры и скажи, что ты можешь в любой момент состариться… я все равно люблю тебя!

Его слова тронули ее до слез. Она взглянула на него и подумала, что он-то уж не скоро состарится. С его жилистым тонким телом, лицом ребенка и слегка вздернутым нахальным носом. Вылитый «Джек Баканан», так назвала его Барбара… Ну, что же, в этом что-то есть.

Их спор продолжался, то затихая, то вспыхивая с новой силой. Она привела ему целый ряд причин, почему с ее стороны даже смешно думать о том, чтобы выйти за него замуж. И дело не только в годах, лежащих между ними, но и во вкусах и привычках. Она книжный червь, сказала Венеция, и любит играть на пианино. Каникулы она привыкла проводить за границей и посещать живописные места… останавливаться в горных гостиницах… слушать музыку… посещать музеи. Он же – спортсмен и любит проводить свое время на открытом воздухе. Помимо охоты он играл в теннис и достиг почти уровня Уимблдона. Он больше похож на полного сил школьника, которому надо бегать и прыгать, чтобы дать выход энергии, бьющей через край. Размышляя над его поведением, она поймала себя на мысли, что по существу никогда не видела его спокойно сидящим или стоящим в течение нескольких минут даже в столь ответственный момент. Он то поднимался и включал радио, то смотрел в окно или на часы, как бы опасаясь, что время летит и ему надо заполнить каждое мгновение.

Венеция напомнила ему, что не может играть в теннис или рыскать по лесу в поисках добычи. Джефри был идеальным спутником в ее жизни. А как же они, два совершенно противоположных человека, собираются жить вместе?

– Не будем зарывать головы в песок, – сказала она Майку. – Давай останемся взрослыми и разумными людьми. Я признаюсь, что с большой радостью вышла бы за тебя замуж. Когда тебя нет со мной рядом, я страшно переживаю и с нетерпением жду нашей следующей встречи… Но достаточно ли этого? Мы знаем, что физическая близость недолговечна и…

– Это не совсем так, – прервал он ее. – Когда ты рассказывала о своем муже, ты сказала, что вы любили друг друга до самой его кончины.

Она была вынуждена признать, что произносила эти слова, и согласилась, что отдельным парам, живущим вместе много лет, удается сохранить любовь. По ее мнению, добавила она, успешный брак не обязательно основывается на физической любви.

Эти слова, по-видимому, обидели Майка. Он протестующе заявил, что между ними нечто большее. И потом он очень любит читать и слушать музыку. Что до красоток, то он может набрать таких с десяток, если это вопрос молодости и красоты.

Венеция, как и все, знала о Джикс Лоусон, которая охотилась с ним последние два года. То, что они более чем друзья, было общеизвестно в их среде, но Майк положил конец их связи сразу же после того, как познакомился с Венецией.

– Ты – истинное воплощение женщины. Я восхищаюсь твоим складом ума, – сказал он. – Я буду делать так, как ты хочешь, так что ты не будешь возражать против моих занятий охотой.

В голове у Венеции опять возник образ Джикс Лоусон. Эта сцена, когда она танцевала с Майком на охотничьем балу, врезалась ей в память. Кто-то указал ей на Майка, назвав его «нашим шикарным парнем», а Джикс – «его подружкой». В мисс Лоусон она не нашла ничего особенного, если не считать, что та была привлекательна. Короткие каштановые волосы, вьющиеся, как у ребят, узкие светло-голубые глаза да свежий цвет лица женщины, проводящей много времени на природе. Поговаривали, что она прекрасно держится в седле и ездит как жокей. Она не могла не нравиться Майку.