Рассвет для двоих - Джордж Эмили

Страсть к музыке осенила своим крылом и вторую - точнее, первую — сестру Джонс, но тут уж и миссис Боттом не могла придраться. Марго занималась скрипкой, занималась всерьез и от души, на широкую публику пока не стремилась, если не считать выступлений в местной церкви по большим праздникам.

Марго мечтала о консерватории, но Джонсы пока не были на это готовы. Ничего, думала оптимистка Лу. Синатра давал неплохие сборы, и счет в банке рос и рос. Когда наберется нужная сумма — а до этого осталось каких-то полтора года, — Лу принесет денежки и выложит их перед Мардж. То-то будет визгу, слез и соплей!

Яркая, как фейерверк, Лу Джонс обожала делать подарки и сюрпризы. Мысль о том, что заработанные деньги можно потратить и на себя саму, ей как-то в голову не приходила, по крайней мере, с тех пор, как Маргарет доверила ей свою мечту о консерватории...

Лу торопливо выпрыгнула из скользкого и блестящего платья, натянула футболку и джинсы. Смыть макияж, стянуть непокорную гриву резинкой — и в погоню за последним автобусом.

Стук в дверь, затем приторный голосок Чико, местного импресарио. На взгляд Лу, Чико был единственным обстоятельством, способным скомпрометировать этот ресторан, но нельзя же, чтобы все было хорошо!

— Лучиана? Красавица, я могу войти? Надеюсь, ты еще раздета, хе-хе?

Этой шутке исполнилось уже два года. Чико, в миру Чак Картер, свято чтил уголовный и гражданский кодекс, а потому до совершеннолетия Лу даже отеческой улыбкой улыбался ей только при свидетелях.

— Чак, смени репертуар и заходи. Я одета и готова идти домой, так что у тебя три минуты.

— Ты сегодня была особенно хороша, клянусь мамой!

Чаку Картеру было... неясно, сколько именно. От тридцати - что вряд ли, потому что и восемь лет назад он выглядел так же — до шестидесяти. Залысины были единственной возможностью понять, что у Чака имеется лоб, глазки желто-зеленого цвета немилосердно косили, но не по болезни, а по природной трусости и вороватости, руки непрестанно двигались, то потирая друг дружку, то всплескивая и заламывая пухлые пальчики, а толстые сладострастные губы были украшены - по мнению исключительно самого Чака — черными усами ниточкой. Кошмар! Так мог бы выглядеть самый драный кот с помойки, если бы его превратили в человека.

— Чего тебе, Чак? Мне правда некогда.

— Шутишь? Хотя... Просто ты еще не в курсе. Я принес благую весть!

— Архангел ты наш, прости меня, Господи. Какая весть?

— Тебе назначили свидание.

— Подумаешь, новость.

— Не-ет, все не так! На этот раз я настоятельно рекомендую тебе...

— Чак! Это называется сводничество. За это полагается... я спрошу Билла, сколько за это полагается.

Чак немного увял. Билл Кросби был одноклассником и другом детства Лу и Марго Джонс, а также местным младшим констеблем и заочным студентом-юристом.

— Лу, детка, я никогда бы не позволил себе грязных мыслей, а тем более поступков. Это не банальное свидание, это деловое предложение.

— Какое? У тебя минута.

— Ты не заметила в эркере потрясающего шатена с синими очами?

— Нет. Короче.

— Сходи к окулисту. Его заметили ВСЕ. Костюмчик стоит столько же, сколько мое жалованье за три года, не меньше.

— Полминуты.

— Сейчас ты превратишься в соляной столп и забудешь про автобусы. Он передает тебе визитку и предложение встретиться завтра по одному ОЧЕНЬ ВАЖНОМУ ДЕЛУ, касающемуся твоего будущего.

— Все. До свидания, мистер Картер. Ваше время истекло.

— Ты что, дура?!

Лу возмущенно уставилась на Чака. Раньше он такого себе не позволял.

— Чак, я забуду эти слова, если ты немедленно дашь мне пройти и исчезнешь.

— Детка, прости мою горячность, но я ведь правда переживаю! Если этот тип не импресарио, то я уж и не знаю, как выглядит настоящий импресарио!

— С чего ты взял?

— Он сидит за одним столиком с графом Болтонским, двумя молодыми профессорами университета и одним директором банка. Это раз. Не будут же они абы с кем ужинать? Он выглядит на тыщу, а то и на мильен, это два. Чего здесь делать такому красавцу? Ясно, проездом. Он сидел мрачный как туча, а когда ты запела, развернулся и стал слушать, не отрываясь. Хмурился при этом, разглядывал тебя и что-то писал на салфетке.

— Чико, у тебя потрясающая логика, но понятна она только тебе. НУ И ЧТО?!

— А то, что если б ты ему просто понравилась, он бы прислал тебе цветов, шампанского, вертелся бы, закатывал глаза, целовал бы кончики пальцев — привлекал бы твое внимание. Можешь мне поверить. В женском вопросе я эксперт.