Сверкающие огни - Картленд Барбара

У нее не было сил подчиниться, тогда он нежно взял ее за подбородок и повернул к себе.

— Почему вы смущаетесь?

— Я всегда думала, что целоваться с вами… будет прекрасно, — прошептала она, — но никогда не предполагала, что настолько.

Он опять испытующе посмотрел ей в глаза, но на этот раз взгляд был полон нежности.

— Неужели это был первый поцелуй в вашей жизни?

— Да, — прошептала Кассандра.

— Почему? — спросил он.

Судя по всему, вопрос был риторический, потому что герцог опять приник к ее губам.

Потом, когда девушка почувствовала, что ее стали накрывать горячие волны, лишающие ее последних сил, он вдруг опустил руки и отошел. Кассандра и представить себе не могла, насколько она хороша в этот момент, с широко раскрытыми сияющими глазами, мягкими, дрожащими от поцелуев губами и румянцем на щеках.

Герцог долго смотрел на нее, потом хрипло сказал:

— Ради бога, не смотрите на меня так! Мне надо многое вам объяснить, но сначала мы поедим, а потом я покажу вам дом.

Говорил он сейчас совсем другим тоном, как будто очнулся от сна.

— Вы можете спокойно их надеть. Туфли принадлежали моей матери.

— Простите меня, — пробормотала Кассандра.

Герцог понял, что девушка извиняется за подозрения по поводу предыдущего владельца туфель.

— Вряд ли вы могли подумать что-то другое после того, как вчера вам пришлось увидеть подобную компанию.

Кассандра надела туфли и спустилась следом за герцогом в холл.

Они ели за длинным узким обеденным столом, таким же старым, как и сам дом, сидя на высоких резных стульях, появившихся в семье во времена правления Карла Второго.

Молодые люди говорили о совершенно обычных делах, пока старый лакей сновал вокруг стола. Но они не чувствовали голода, а Кассандра избегала взгляда герцога. Она не могла забыть ощущений, испытанных ею, когда герцог ее целовал. В то же время девушка слышала в его голосе резкость, когда он отошел от нее, поэтому с замиранием сердца ждала, что герцог скажет, когда они опять останутся наедине.

Кассандра очень боялась, что теперь они просто попрощаются и их любовь ничего не значит, потому что он должен жениться из-за денег.

«Как я смогу это перенести?» — с тоской подумала она. Когда они встали из-за стола и вышли из обеденного зала, в ее теле был напряжен каждый нерв от ожидания, что произойдет дальше. Но сначала герцог показал ей дом. Она увидела небольшие гостиные и большой зал, оружейную комнату, где находились знамена и древнее оружие. Но во всех помещениях ощущался недостаток мебели и гобеленов и было совсем мало произведений искусства. Когда они вошли в картинную галерею, выяснилось, что стены в ней пустые. Герцог говорил очень мало. Он просто вел ее за собой из комнаты в комнату, пока они не оказались в библиотеке.

— Ценные издания уже проданы, — отрывисто сказал он. — То, что здесь осталось, не стоит денег, потраченных на перевозку.

Кассандра чувствовала, что герцог очень страдает, поэтому, повернувшись к только что зажженному огню, она спросила:

— Вы можете мне объяснить, что происходит?

— Садитесь, — предложил герцог, — потому что именно это я и собираюсь сделать.

Кассандра послушно села на стул около камина. Герцог стоял рядом, но смотрел не на нее.

— Даже не знаю, с чего начать, — сказал он. — Мне хочется, чтобы вы поняли, меня вырастили с верой, что этот дом и поместье, в котором он находится, великое наследие.

— Так оно и есть, — согласилась Кассандра.

— Это внушалось мне почти с рождения, — продолжал герцог. — Мне говорили, что это моя судьба, и мой долг — отдать всю свою энергию, энтузиазм и даже жизнь, чтобы стать достойным девятым герцогом.

Кассандра посмотрела на него, припомнив их разговор прошлой ночью.

— Вам так ненавистна эта идея?

— Не совсем так, — ответил он. — Но мне хочется чувствовать себя свободным, быть собой, иметь право на собственные мысли, отойти от жестких правил, по которым я всегда должен был жить.

Кассандра вздохнула. Она очень многое начала понимать.

— Сначала все это не так давило, но потом… — продолжал герцог. — Сначала я решил пойти в министерство иностранных дел, намереваясь сделать карьеру. Потом мне стало понятно, что это невозможно, потому что здесь у меня слишком много обязанностей. Моего отца приводило в ярость, что у меня есть другие интересы помимо круга святых обязанностей по отношению к поместью.