Посредница - Холл Линда

Он усмехнулся и нежно поцеловал ее, ослабив свои объятия.

— Итан, милый, можно я останусь?

— Хоть навсегда. Дорогая, а ты вправду хочешь знать обо мне и Ванессе?

— Не раньше, чем ты сам захочешь мне рассказать. — Она посмотрела на него ясным, чистым взглядом.

— Наверное, я должен, — сказал он, вздохнув. — Ты заслужила право знать все. Пойдем.

Он подвел ее к кушетке и, усадив так, чтобы ей было удобно, сел рядом, обняв ее правой рукой.

— Эта любовь была короткой и пылкой. Меня то пожирало чувство вины и страх, что ее муж все узнает, то я считал, что это любовь на всю жизнь. Мы даже обсуждали вопрос о том, чтобы вместе сбежать.

— Я знаю, — ответила она, вспоминая, как Ванесса, волнуясь и хихикая, точно девчонка, шептала ей об этом, когда они лежали вдвоем на ее большой кровати. Она шептала с полузакрытыми глазами, а тело ее изгибалось в чувственном томлении, которое приводило Эбигейл в невыразимое замешательство. «Он хочет, чтобы я бросила Мела и осталась с ним. О, это будет чудесно: убежать с Итаном и заниматься сумасшедшей, горячей, страстной любовью с ним до конца дней!» Все это были только фантазии, понимала теперь Эбигейл. И, как бы подтверждая это, Итан сказал:

— Когда я убеждал ее в серьезности своих намерений, она отвечала, что я глупый мальчик. На что, по ее мнению, мы стали бы жить. Я заикнулся как-то, что мы могли бы продержаться первое время, пока я не найду работу и не смогу ее обеспечивать, на те деньги, что ей оставил отец. И тогда она сказала…

— Что сказала? — мягко спросила Эбигейл.

Итан покачал головой и печально усмехнулся.

— Это не имеет значения. Тогда это меня потрясло, но ведь я был молод и, в общем-то, глуп.

— Скажи мне, Итан.

Он колебался, избегая ее взгляда и отворачиваясь, но в конце концов сдался, пробормотав:

— Ванесса заявила, что не станет ради маленького жиголо тратить деньги своего отца. Я был как громом поражен. А она рассмеялась и сказала, чтобы я не думал, будто наши отношения могут стать чем-то серьезным и продолжительным. По молодости лет я здорово обиделся и тут же предложил положить этому конец. Это еще больше ее рассмешило. Она потрепала меня по щеке и сказала, что я дурачок, ничего не понимающий в жизни.

Эбигейл горестно покачала головой.

— А мне она сказала, что ты испугался и не захотел себя связывать, отказавшись от данного ей слова.

Улыбка Итана погасла.

— Я полагаю, она хотела, чтобы ты всегда обожала ее и смотрела на нее снизу вверх, и ради этого немного исказила правду.

— А может, она и сама верила в то, что говорила, предположила Эбигейл. — Оглядываясь назад, я понимаю, что у Ванессы была склонность несколько переиначивать факты, чтобы в любом случае представать перед людьми в выгодном свете. Мел говорит, что она так никогда и не повзрослела…

— Пожалуй, он прав. Сейчас это выглядит весьма вероятным. Но в то время я не раздумывал особенно над тем, каковы были ее мотивы. Как только я вернулся домой к своей в высшей степени здравомыслящей и благопристойной семье, я понял, что все это было лишь кратковременной и не очень красивой интрижкой, и мне стало чертовски стыдно за самого себя. Мне хотелось только одного — чтобы вся эта история побыстрее забылась.

— А тебя никогда не беспокоило, что ее смерть могла быть связана с тобой?

— Я не знал о том, что случилось, несколько месяцев. Когда Генри однажды походя упомянул об этом, я был, конечно, поражен. Но он сказал, что это был несчастный случай, и я нисколько не сомневался в его словах.

— Следователь расценил это как несчастный случай…

— А ты думаешь, она сделала это преднамеренно?

— Там была совершенно ровная дорога и очень широкий мост. Ванесса была в истерике, когда ты не ответил на ее последнее письмо к тебе. Она так горько рыдала, что я испугалась.

Итан нахмурился.

— Эбби, клянусь тебе, что она не испытывала ко мне глубокого чувства. Ты знаешь, что было в записке?

— Я думаю, да. Она хотела, она умоляла тебя, чтобы ты взял ее с собой. Она знала, что ты скоро уезжаешь, и… В общем, мне казалось, что она так в тебя влюблена, что просто не могла жить без тебя.

— Если там действительно речь шла об этом, — сказал он скептически, — тогда она решительно поменяла тон. — Он подумал с минуту. — Но нет, она ведь совершенно ясно дала мне понять, что не собирается променять богатого преуспевающего мужа на какого-то бедного студента. Я был хорош только для тайной интрижки.