Лазурный Берег - Полански Кэтрин

— Не знаю, — пожала плечами Рита. — Я уже прошла через один разрыв, как и ты. И самый главный вывод, который сделала: нужно продолжать. Жизнь не стоит на месте и однажды закончится, а когда и кто нам выдаст новую, нигде не написано. Придется прожить эту полностью. И не терять времени, если не хочешь пожалеть.

— Я не хочу быть твоей потерей времени, — твердо сказал Мэтью.

— И не будешь. Как и я — твоей. Если мы решимся.

— Решимся — на что?

Рита помолчала.

— Когда мы расстались тогда у подъезда Элен, я поняла, как мне сложно и плохо без тебя. Я не хочу, чтобы ты уходил, Мэтью.

Она действительно этого не хотела. И очень боялась, что он сейчас скажет: «Это хорошо, но давай не будем считать наши отношения слишком серьезными. Мы уже не дети и прекрасно понимаем, что бывают случаи, когда мужчине и женщине хорошо друг с другом, но это не навсегда». Ей хотелось, чтобы было навсегда. Как люди узнают, что нашли того человека, с которым хочется провести всю жизнь? Просто знают — и все. С Дейком у нее так не было. Она не знала, она верила. А сейчас знание сидело тугим комком в горле, и Рита поняла, что может заплакать. Пусть только Мэтью не говорит, что все это несерьезно…

Вместо этого он сказал:

— Рита… кажется, я тебя люблю.

Она проглотила мешавший комок в горле и улыбнулась.

— Кажется, я тоже.

Что там с остальным ужином, они так и не узнали. Мэтью решительно выключил все горелки на плите, притянул к себе Риту и спросил севшим голосом:

— Будем делать попытку дойти до спальни?

Эпилог

Свадьбу сыграли через полгода. Очень скромную, по понятиям Элен, и очень пышную, по понятиям Риты. Элен все предлагала какие-то сумасшедшие варианты: венчаться на лужайке у альпийского озера, устроить всем гостям конную прогулку или закатить банкет в ресторане на самом верху берлинской телебашни… Все эти безумные предложения были Ритой отвергнуты, но Элен не огорчилась. Дело закончилось тем, что сняли ресторан в центре Лондона. Все непременные атрибуты прилагались: стол, заставленный вкуснейшей едой, прекрасно убранный белыми и алыми розами зал, первый танец на зеркальном полу, когда кажется, что паришь над миром, шагаешь по облакам…

— Ну, мама, должна же быть у тебя прочувствованная свадьба. Вряд ли в семнадцать лет ты четко понимала, что делаешь! — заявила Элен.

Она пришла на свадьбу в сопровождении молодого человека весьма приятной наружности и по секрету сообщила Рите, что на сей раз «все серьезно». Зная Элен, этому можно было не слишком-то верить, однако Рита споров не затевала. В такой день не хотелось думать о чем-то другом, кроме Мэтью.

Он был неотразим: в темно-сером костюме, стильном галстуке и белоснежной рубашке. И не спускал глаз с нее, Риты. Все так и должно быть. Странно, только Элен права: свадьба в семнадцать лет запомнилась Рите гораздо меньше, чем — она верила — запомнится эта. Тогда был сумасшедший кураж, веселое безумие в глазах жениха, лихие гости, обещание любви бесконечной и вечной, а на деле оказавшейся легкой как пух. Любовь ушла, чтобы уступить место новой. Которая, как надеялась Рита, никуда не денется. Потому что и она, и Мэтью перестали бояться.

Никакого страха.

Никаких сомнений.

Только они двое.

Праздник продолжался почти до утра.

Лишь когда забрезжил поздний декабрьский рассвет, Мэтью внес новобрачную в новую супружескую квартиру, которая получилась из их двух холостяцких.

— Ну чем займемся, любовь моя?

— А чем обычно занимаются молодожены в первую брачную ночь? — Рита деловито поправила платье нежного терракотового цвета — выходить замуж в белом она посчитала глупостью. — Разворачивают подарки, разумеется.

— Тебя так волнует подарки? — изумился Мэтью. — И преподнесла ли тетя Лили нам моющий пылесос?

— Глупый, я же шучу!

— Я, представь себе, тоже. Ну же, иди ко мне, радость моя! Ночь мы упустили, но настоящее брачное утро я тебе обещаю.