Лабиринты памяти - Вулф Энн

Он накинул рубашку и пошел обшаривать карманы пиджака в поисках злосчастной пачки сигарет, купленной в Генуе.

Млисс было разрешено курить, не вылезая из постели. Она оценила этот широкий жест и признательно улыбнулась Трэвору. Милый ворчун! Ее обожаемый ворчун! Она погладила взъерошенные волосы Трэвора и заглянула в посерьезневшие серые глаза.

— Только не говори мне, что ты так помрачнел из-за того, что я закурила.

Нет, Мелисса, нет. Но я не скажу тебе, о чем я думаю, чтобы не напугать и не расстроить тебя.

Завтрашняя поездка в Волтингтон не казалась Трэвору такой уж безоблачной. Наверное, он просто заразился тревогой Млисс. Словно внутри засновали-забегали крысы, топоча маленькими цепкими лапками, задевая и дергая струнки нервов. Тревога — гадкое чувство. Разогнать бы этих крыс к чертям собачьим, но почему-то не получается. Не уходят, лишь громче топают маленькими лапками, так, что их отвратительная беготня отдается в ушах. Устал, наверное. Утром будет легче, а сейчас надо спать, спать, спать. Он крепко прижал к себе Млисс.

— Спи, моя зеленоглазая радость. Туши свою сигарету и спи. Завтра у нас будет тяжелый день. Может даже тяжелее сегодняшнего. А спать нам осталось совсем недолго.

Млисс потушила докуренную сигарету и посмотрела на Трэвора. Серые глаза уже закрылись, дыхание успокоилось. Она поцеловала его сомкнутые губы, еще раз насладившись их теплом. А теперь спать.

Серое холодное небо, судорожные порывы ветра. Трэвор бредет по городу с огромными высокими домами. Такими высокими, что кажется, они готовы разорвать небо и устремиться вверх, в космос.

Город пуст, словно все его жители вымерли. Не слышно шума машин, не слышно человеческой речи. Только ветер разбивается о стальные огромные дома, гудит, заползает Трэвору в уши, в ноздри, врывается в полуоткрытый рот. Что это за город, и как Трэвор оказался в нем?

Трэвор бредет по пустынным улицам, весь во власти липкого страха и холодного, жуткого ветра.

— Эй, кто-нибудь!

Хлюпкое промозглое молчание в ответ. Даже эхо в этом городе спит или умерло. Где-то вдалеке, за спиной, Трэвор слышит крадущийся шаг. Словно не человек, а тень идет за ним скользкой, зловещей поступью. Лучше пустота, чем эти шаги. Шаги незримого пришельца, погружающие душу Трэвора в трясину страха. Он боится того, кто следует за ним, он охвачен желанием убежать. Но куда?

Трэвор подбегает к одному из домов, рвущихся в небо. Дом стальной глыбой впечатан в асфальт. Дом суров и неприступен. На его серой двери висит замок — дом словно помогает незримому преследователю Трэвора. А шаги все различимее, все слышнее. Они так пугающе легки, что Трэвор боится оглянуться, боится встретиться взглядом с тем существом, которое движется за ним. Если у существа, конечно, есть взгляд.

Дома для него закрыты. Трэвор бежит вперед, скользя по асфальту, внезапно ставшему таким неудобным для бега. Мертвый город ненавидит его, он хочет лишь одного — чтобы Трэвор был пойман и наказан. Трэвор бежит. Скользит, оступается, падает, но продолжает бежать. Свинцовая плоскость небес опускается на город, грозя раздавить Трэвора своей тяжестью. Но Трэвор бежит, не оглядываясь, не останавливаясь. Местность не меняется. Вереница серых зданий не размыкает своего кольца. Трэвор с ужасом понимает, что бежит по кругу.

Он сворачивает влево — снова серая безысходность, он устремляется вправо — но и там его караулят серые призраки домов. Снова вперед — картина не меняется. Нет, только не это. Он не сможет оглянуться назад и посмотреть в глаза своему страху. Лучше бежать по мертвому городу, чем один на один остаться с ужасом, при мысли о котором стынет сердце, замерзает душа. Любая участь лучше взгляда назад.

Трэвор продолжает бежать, с каждой минутой осознавая бессмысленность бега. У него нет сил остановится, нет мужества обернуться. Ветер лижет ему лицо, обжигая ледяным дыханием. Серое небо все ближе и ближе. Вот-вот оно раздавит Трэвора своим свинцом. Если бы только он мог перебороть свой страх и обернуться. Если бы только мог. Трэвор останавливается. Сейчас он наберется сил и вновь побежит. Но зачем, от кого? Ведь он даже не видел своего преследователя. А шаги хрустят за спиной, а небо падает на асфальт призрачного города. Нет, Трэвор должен обернуться, чего бы это ему ни стоило.

Трэвор делает глубокий вдох и с трудом разворачивает назад деревянное тело.