Дом под снегом (сборник) - Машкова Диана

Говоря, Алиса раздвинула коленом его ноги и накрыла ладонью выросший под брюками холм…

Евгений вернулся в спальню красивый, свежий и в одном полотенце. Алиса заморгала глазами. Несколько секунд ушло, чтобы осознать происходящее на самом деле. Ее неприятно удивило то, что он так быстро и не задумываясь разделся. Она успела с отвращением подумать, что в высших кругах не принято, видимо, подвергать риску дорогую одежду: вдруг что-то испачкается, порвется или просто потеряет свой «идеальный» вид. Но все это было странно и даже обидно: она-то даже не пискнула бы, если б Евгений в порыве страсти в клочья разорвал ее блузку и белье, измял и испачкал костюм. Вещи не имеют значения.

Евгений обнял ее одной рукой за талию, другой — начал стаскивать пиджак. Через несколько минут она уже стояла перед ним обнаженная и пристыженная. Еще чуть-чуть — и голова Алисы закружилась. Она боялась Евгения так же, как и все в их министерстве, и никак не могла избавиться от этого отвратительного страха. Евгений повалил ее на кровать, стал целовать горячим влажным ртом. Алиса пыталась выползти из-под него, но он оказался неимоверно сильным. Они боролись, и он победил. Через миг Алисе показалось, будто ее разрывает на части от боли и наслаждения. Она извивалась и стонала. Потом все закончилось: почти так же внезапно, как и началось.

— Вы прекрасны, — Алиса взвешивала и подбирала слова. Она понимала, что обязательно нужно что-то ему сказать. — Вы — самый лучший.

В ответ он только крепче сжал ее в объятиях. И не отпускал до тех пор, пока она лежала неподвижно, прикрыв глаза.

— Ты влюбилась? — прервал он молчание.

Алиса посмотрела на него и увидела в зрачках искорки смеха. Ничего не ответила, только высвободила руки, отстранилась и спрятала лицо в подушках.

— Ну что, так сложно ответить на простой вопрос? — Евгений снова улыбнулся и взял ее за руку. — Я лично влюбился.

Алиса подняла на Евгения глаза и, закрывая лицо простынями, сказала:

— Я тоже… — Она глубоко вздохнула. И отчетливо осознала вдруг, что он сказал ей неправду.

Второй раз они встретились через два месяца. Не то чтобы не виделись совсем. Нет, Евгений часто проходил мимо Алисы на работе, несколько раз, когда был уверен, что никто их не видит и не слышит, даже заговаривал или притягивал к себе, чтобы слиться в коротком и чересчур нервном поцелуе. А так, по-настоящему наедине, случилось только сейчас. Алиса уже успела отвыкнуть от него. Предстояло все начинать сначала. Она нервничала. Ее раздражало то, что она не имела права голоса, не могла отказать. Он говорил «жди» — она ждала, он говорил «зайди через полчаса» — она заходила, он сказал «в четверг вечером» — она не возразила. Алиса умирала от боли в груди, когда думала, что нет мужчины и женщины, а есть только служебная субординация. Она злилась, переставала улыбаться, решала, что больше даже не заговорит с ним. Но проходило несколько дней, и она сама перегорала. Сменяла гнев на милость. А Евгений даже не успевал заметить, что она обижалась на него или была чем-то недовольна. И все начиналось сначала.

Он ждал ее у подъезда. Они молча зашли. Поднялись в лифте, Алиса не знала даже, на какой этаж, хотя была здесь уже во второй раз. Многочисленные замки в дверях квартиры предательски гремели и не сразу поддались усилиям Евгения.

— Ну вот, а вдруг поменяли замок? — Алиса пыталась пошутить, но в глубине души действительно вдруг захотела, чтобы дверь не открылась. Она привыкла сама распоряжаться временем влюбленных в нее мужчин, манипулировать и чувствовать себя уверенной. А здесь никак не получалось проявить собственную волю и войти в привычное русло. Она попеременно ощущала себя то обиженным и брошенным ребенком, то щенком, безотчетно преданным своему хозяину и отвечающим диким восторгом на самую незначительную ласку.

— С чего ты взяла, что должны были поменять? — Евгений воспринял ее слова всерьез. Алиса разнервничалась еще больше.

— Да нет. Я просто пыталась пошутить, — пробормотала она.

— Что?

— Я пошутила, — произнесла она дрожащим голосом, стараясь четко выговаривать слова — как школьница, отвечающая урок. Его манера не слышать, пропадая в собственных мыслях, а потом с напором переспрашивать всегда пугала ее и вызывала отвращение. Она не хотела, чтобы он разговаривал с ней как со своими многочисленными подчиненными в моменты раздражения. И снова обиделась.

Замок, наконец, поддался. Они вошли. Алиса прикрыла за собой дверь и отстранилась, давая ему возможность запереть их внутри квартиры. Евгений помог ей снять плащ, а потом прошел в комнату и сел на диван. Алиса, поджав под себя ноги, примостилась рядом. Нервы ее были на пределе, да и он, судя по всему, чувствовал себя неуютно. Даже воздух стал колючим от общего напряжения. «Ну и кому все это надо? — лихорадочно думала Алиса. — Куда же меня несет?».

— Ты знаешь, я на тебя обиделся.

— Что?! — Она высоко подняла брови и практически раскрыла рот от удивления. Вроде бы сейчас была ее очередь обижаться на его долгое невнимание.

— Ну да. Ты же постоянно сверлишь меня таким взглядом, будто я что-то делаю не так.

— Не думала, что вы способны переживать из-за таких пустяков.

— Из-за тебя — способен, если ты еще не поняла.

Евгений не слишком ловко выдернул руку из-за спины, пытаясь обнять Алису, и довольно чувствительно задел ее локтем по губе.

— Ой, прости, пожалуйста. Прости! — Он не на шутку испугался своего неуклюжего движения.

— Да ничего. — Она почувствовала кровь на разбитой изнутри зубами губе. Но снаружи ничего заметно, кажется, не было. — Не страшно.

Она придвинулась к Евгению и положила голову ему на плечо. И вдруг почувствовала себя совсем маленькой девочкой, которую недавно еще обижали и не хотели принимать «в игру», а теперь вдруг допустили, и не имело значения, выиграет она в результате или проиграет. Было восхищение уже от самого чувства причастности.

Евгений попытался поцеловать ее, но она не далась — боялась, что он почувствует вкус крови на ее губах. И вообще, меньше всего хотелось двигаться. Она боялась ненароком расплескать вдруг охватившее ее приятное оцепенение. Только сейчас перестали они быть людьми разных миров, только сейчас стерлась разница «бедный — богатый», «значительный — никчемный». Она знала, что это ненадолго, и, как могла, старалась удержать вожделенный миг.

— Все так, — медленно проговорила Алиса.

— Что?

— Я хотела сказать, что вы все делаете так.

— Да? И ты совершено не ревнуешь? Я думал, ты меня пилишь таким взглядом потому, что ревнуешь к другим.