Женская гордость - Рид Мишель

– Но почему? Клея опустила глаза.

– Почему? – переспросила она. – Потому что он не любит меня по-настоящему, вот почему. И вы это прекрасно знаете. Джеймс, – продолжала она уже нетерпеливо. – Я уже говорила вам об этом – здесь, на этой скамейке.

– А как же ребенок – как, по твоему мнению, он будет относиться к ребенку? Взгляд Клеи потеплел.

– О, ребенка он уже очень любит, – сказала она с уверенностью, шедшей из глубины души. Он так заботливо относился к ее телу, так берег ребенка – в этом у нее не было сомнения!

– Мне кажется, ты к нему несправедлива и жестока.

– Кто, я?..

– В отместку за то, что он не любит тебя, ты лишаешь его права дать ребенку свое имя. Это самая настоящая жестокость и страшный эгоизм, совершенно не присущий тебе. Клея. Ты готова принять его заботу о себе и ребенке. Ты собираешься жить с ним как жена. И тем не менее лишаешь его этой важной и очень существенной вещи, которая расставила бы все по местам. И все из-за чего? – беспощадно продолжал он. – Из чувства мести? Или от ревности – потому что он любит ребенка больше, чем тебя?

– Джеймс! – Клея вскочила на ноги, щеки ее пылали от негодования. – Как вы можете говорить мне такое?

Но он продолжал сохранять спокойствие и невозмутимость, не отводя глаз от ее возмущенного лица.

– Тобою движут зависть, обида, ревность и месть, – сурово сказал он. – Подумай хорошенько. И когда ты это сделаешь, приди ко мне и попробуй сказать честно, что лишаешь Макса права отцовства из чистого альтруизма и считаешь справедливым, чтобы малыш рос незаконнорожденным!

– Ну, хватит! – раздался вдруг резкий окрик.

Клея окаменела, не в состоянии произнести ни слова.

Макс обнял ее, защищая от Джеймса. Дрожа от ярости, он окинул непрошибаемого Джеймса холодным, высокомерным взглядом.

– Все это вас совершенно не касается! – произнес он ледяным тоном, так странно звучавшим в этот приветливый теплый вечер. Клея прижалась к нему как загнанный зверек, она все еще не могла оправиться от потрясения. Слишком много ей пришлось пережить в последнее время – тягостные думы, тайные обиды, теперь вот жестокие упреки Джеймса, какой-то непрекращающийся кошмар наяву.

– Да, но меня впрямую касается самочувствие Эми, – возразил Джеймс, сохраняя удивительное спокойствие. – И все то, что происходит с Клеей, сказывается на самочувствии моей жены. В этом смысле и вы, Макс, небезразличны мне.

– Слушайте меня внимательно, Джеймс. То, что я сейчас скажу, я больше повторять не буду, – произнес Макс с каменным лицом, он был страшно зол. – Если, как вы говорите, ваша главная забота – Эми, то зарубите себе на носу: будете еще обсуждать наши отношения с Клеей, я сделаю так, что она вообще больше не будет видеться с вами обоими – и как это скажется на вашей драгоценной Эми?

– Макс… – Клея нашла в себе силы заговорить и умоляюще тянула Макса за рукав рубашки. Она не знала, весь ли их разговор с Джеймсом слышал Макс, но, судя по его страшной реакции – весь. – То, что сказал Джеймс, – неправда!

Макс прижал ее к себе еще крепче.

– Клея, замолчи!

Она старалась заглянуть ему в лицо, смертельно испугавшись, что Джеймс, должно быть, разрушил ту еще не совсем прочную связь, которую они с Максом с таким трудом установили в последнюю неделю. Глаза ее были полны ужаса.

– Я люблю тебя, Макс, – вскрикнула она в отчаянии. – Я люблю тебя! И только поэтому не хотела быть тебе обузой – ни за что на свете я не допустила бы этого! И все те причины, которые назвал Джеймс, здесь ни при чем! Я люблю тебя! Я просто не могла…

– О, господи! – произнес Макс сдавленным голосом, а Клея уткнулась ему в плечо и горько зарыдала.

– На этом я считаю свою миссию законченной, – невозмутимо сказал внешне абсолютно спокойный Джеймс и медленно поднялся со скамейки. Затем он удалился, оставив Макса и Клею одних в темноте – расстроенных и несчастных.

– Клея, – хрипло прошептал Макс.

– Отвези меня домой, Макс, – сказала она, все еще всхлипывая.-Я не хочу здесь больше оставаться. Поедем домой.

– Нет, подожди, – попросил он, притягивая ее к себе поближе. – Подожди! – резко повторил он. Его трясло так же, как и ее. Клея в отчаянии цеплялась за него, она была так испугана случившимся, что плохо соображала. Как все был хорошо до этого злосчастного разговора, теперь все пойдет прахом!

– Макс, пожалуйста!..

– Перестань, Клея, – простонал он. – Да не расстраивайся же ты так! – Макс набрал в груд побольше воздуху и стал медленно выдыхать его стараясь вернуть самообладание. – Давай сядем и…