Горячая поклонница - Маккей Эмили

Она выдохнула, раздумывая, насколько честной может быть. Да, она не любила звезд. Ридли Синклер превратил ее жизнь в кошмар, и она знала, что большинство знаменитых мужчин — такие же, как он. Однако все, что делал и говорил Уорд, доказывало, что он к ним не относится. И в этом была проблема. Она могла не замечать Ридли Синклера, но поступить так с трудолюбивым, честным Уордом? Его было куда сложнее игнорировать. Сказать все это вслух она не могла, поэтому сказала первое, что пришло в голову:

— Ладно. Для начала мне не нравится, как вы ворвались сюда и все взяли под свой контроль. Вы в городе всего день, а уже растрачиваете бюджет на доски и фрукты.

— Они куплены не на деньги фонда.

— О… — Он потратил свои деньги? Она едва не застонала. Красив и благороден. Как она ошиблась! Он продолжал смотреть на нее, и она продолжила: — Вы думаете, что это поможет? Если вы будете разбрасываться деньгами, все само собой решится?

Улыбка промелькнула и исчезла.

— Вообще-то именно так все и работает.

— Если мы хотим достичь своих целей, мы должны быть сознательны, настроены реалистично и…

— Ана, вы думаете, мы с вами не сработаемся?

Его голос был холоден, взгляд оценивающий.

Тревожный звонок впился в ее мозг. Она не должна провалиться. Она не хотела влюбляться в него, она не хотела даже, чтобы он просто нравился ей. Ана глубоко вдохнула — если бы только он не сидел так близко от нее! — и медленно выдохнула. Будет ли ей тяжело работать с ним? Возможно. Узнает ли он об этом? Нет. Никогда.

Она заставила себя улыбнуться дружелюбно и искренне:

— Нет, мистер Миллер, я думаю, все будет отлично.

Он прищурился, когда она назвала его по фамилии, как будто раздосадованный ее официальным тоном. Она сжала руки, чтобы не дрожать.

— Вы знали, мисс Родригез, что мне было двенадцать, когда я первый раз вышел на сцену?

Вспыхнув под его пронзительным взглядом, Ана заправила злосчастный локон за ухо — это был единственный способ незаметно обмахнуть покрывшуюся холодным потом шею.

— Нет, я этого не знала.

— Первый договор на запись я подписал в пятнадцать. Заключил сделку с моим первым лейблом в девятнадцать.

Может, дело было в его ленивой манере говорить, а может, в слишком внимательном взгляде. Он не хвастался, не пытался впечатлить ее, он просто ставил ее в известность. Ей казалось, что, когда он договорит, ей это очень не понравится.

— Я двадцать четыре года в этом бизнесе. Почти столько, сколько вы живете на свете. — Он криво улыбнулся. — За то время, что я выступал… — он покачался на стуле, сцепив пальцы на груди в замок, — я имел дело с разными людьми, пытающимися нажиться на мне, заявлявшими, что хотят защитить меня, быть моими лучшими друзьями. Когда ты так долго в этом деле, случается что-то одно: либо ты становишься одним из тех сумасшедших, которые пять раз в день нюхают водоросли, либо учишься чувствовать, когда тебе врут. — Он опустил стул на все ножки. — Я не люблю водоросли.

Она с трудом удержалась, чтобы не закусить губу. Ну зачем ему надо было заканчивать свою тираду шуткой?

— Скажем так, — продолжил он, — есть только одно, что я умею лучше, чем играть на гитаре, — чувствовать, когда кто-то мне врет. Учитывая это, почему бы вам не начать сначала и не рассказать мне честно, с какими проблемами вы собираетесь столкнуться?

Глава 3

Прямота Уорда выбила Ану из колеи. Что ей теперь делать? Она не могла сказать: «О, я думаю, что ты просто мечта. И это меня очень раздражает» или «Я совершенно не готова для этой работы. Я из последних сил делаю вид, что прекрасно знаю, что делаю, и если бы ты знал, как тяжело мне это дается, ты бы меня уволил».

Вместо этого она решила просто рассказать ему свою историю — и пусть сам делает выводы.

— Мне было двенадцать, когда мои родители переехали сюда из Лос-Анджелеса. Хотя это всего в полутора часах езды отсюда, это совершенно разные миры. Мой отец устроился садовником к Уордам, а мать стала их экономкой. Я выросла в их доме, и к нам никогда не относились как к слугам.

Он внимательно смотрел на нее, упершись локтями в колени. Под его взглядом у нее сжималось сердце. Ана привыкла иметь дело со знаменитостями, которые говорили только о себе, но Уорд, похоже, действительно слушал ее, как и ее команду во время совещания. Комната вдруг стала слишком тесной, как будто Уорд занял все свободное пространство. Она сунула ноги в туфли, встала и кивнула на дверь: