Богиня весны - Каст Филис Кристина

— И потому у меня к тебе предложение, — сказала Персефона. — Ты любишь Гадеса. Я люблю твою пекарню и твой мир. И почему мы должны вечно жить без своих любимых?

— Но Гадес... — начала было Лина.

— Выслушай меня, — перебила ее Персефона. — Как богиня весны я обязана полгода находиться в своем мире, а потом, как ты бы сказала, моя «работа» заканчивается до следующей весны. И в перерыве я могла бы жить здесь. А пока я здесь, ты можешь возвращаться в Подземный мир как его королева.

У Лины закружилась голова.

— То есть я снова буду притворяться тобой?

— Нет. — Персефона загадочно улыбнулась. — Тебе не придется притворяться. Все, от зверей до душ умерших, знают, что я не ты. Тебе незачем притворяться, Каролина, ты действительно их королева. Ты просто будешь временно находиться в моем теле, потому что мне очень нужно твое тело здесь. Это мне придется надевать маску, изображая тебя.

— Нет, — сказала Лина.

— Но почему нет? — Персефона испустила долгий страдальческий вздох. — Ох, я даю тебе слово, я аккуратно дам отставку Скотту перед твоим возвращением.

— Не в этом дело, — покачала головой Лина.

— Тогда в чем?

— Я ему не нужна, Персефона. Он говорил, что любит мою душу, но когда увидел меня настоящую, тут же от меня отказался.

— Лина, он просто удивился! — воскликнула Персефона.

— Ты не видела его лица.

— Я видела его лицо, — вмешалась Деметра. — И я действительно прочла на нем удивление и боль. Но не заметила ни отвращения, ни отрицания.

— Ну, тогда ты увидела нечто такое, чего я не заметила, — возразила Лина.

— Возможно, ты просто ошибаешься, Каролина, — сказала Деметра.

— Может быть. Но что, если нет? — Лину охватила боль, стоило ей вспомнить о поведении Гадеса в тот момент. Она сердито моргнула. — Мне не вынести, если он снова так на меня посмотрит. Да если и нет? Может, это будет еще хуже. Откуда мне знать, что он не желает всего лишь твоего тела?

— А ты могла бы остаться с ним навечно? — мягко спросила Персефона.

Из глаз Лины хлынули слезы и потекли по щекам, оставляя блестящие следы.

— Невыносимо думать, что он может снова отвернуться от меня, от моей души... или примет меня только потому, что хочет видеть во мне нечто такое, чем я не являюсь.

— Не решай окончательно, пока не обдумаешь все как следует, — сказала Деметра.

— Да, обещай мне, что ты хорошенько обдумаешь мое предложение. Осень здесь только начинается. У тебя есть время до первых дней весны, а потом я вернусь за твоим окончательным решением.

Персефона отерла слезы с лица Лины. Потом, невесело улыбнувшись, богиня сунула руку за ворот свитера, где пряталась серебряная цепочка. И, не говоря ни слова, сняла ее через голову. Аметистовый нарцисс вспыхнул, отразив свет ламп кондитерской.

— Это принадлежит тебе, — сказала она, осторожно надевая кулон на Лину. — Цепочка была порвана, а потом связана узлом. Я не стала ничего менять. Только ты можешь это сделать.

— Ох... — судорожно вздохнула Лина. И сжала в ладони цветок, с любовью вырезанный для нее. — Я и не думала, что когда-нибудь снова его увижу. Спасибо!

Из кухни выбежал Антон. Насвистывая мелодию из «Джипси», он нес круглый подносик с душистой горячей пиццей. Но, взглянув на Лину, резко остановился.

— Почему ты плачешь? — Его глаза вспыхнули, и он уставился на Персефону. — Эй, мисс Красотка, если это вы довели ее до слез, я...

— Нет, Антон, она тут ни при чем. — Лина улыбнулась сквозь слезы, вытирая лицо тыльной стороной ладони. — Персефона подарила мне украшение, настолько прекрасное, что я расплакалась.

Антон слегка расслабился.

— Персефона? То есть имя как у богини?

— Именно как у богини, — кивнула Персефона.

— Но я раньше вас тут не видел. Откуда вы знаете Лину? — спросил Антон.

Персефона улыбнулась.

— Лина помогла мне стать взрослой.

Антон недоуменно нахмурился.

— Персефона, — окликнула дочь Деметра. — Нам пора идти.

— Антон, пожалуйста, упакуй нам эту пиццу, мы заберем ее с собой. И добавь в пакет большой ломоть «Губаны», хорошо?

— Конечно, — кивнул Антон. — Могу я сделать что-то еще для ее величества? — Он кивком головы указал на Деметру.

Персефона рассмеялась.

— Просто дай мне счет.

— Я заплачу, — сказала Деметра.

С величайшим достоинством она встала и подошла к кассе.

— Чем она заплатит? — шепотом спросила Лина.