Заговор богинь - Каст Филис Кристина

Гера вздохнула.

 – Твой план выглядит несколько сложным.

 – Именно потому он и идеален, дорогая! – воскликнула Венера. – Любовь никогда не бывает простой, а ведь это представление затевает сама воплощенная Любовь!

 – Да помогут нам все боги и богини, – пробормотала Афина.

Венера не обратила на нее внимания.

 – Итак, будем ли мы приводить в порядок те два тела для двух свободных душ или будем просто стоять здесь и красоваться?

 – Ладно, займемся делом, – сказала Гера, – С меня уже более чем довольно этой войны.

 – По крайней мере в этом мы все трое согласны, – добавила Афина.

 – Совершенно верно, – кивнула богиня любви.

И богини быстрым шагом направились  в святилище Геры, а крайне смущенная и растерянная Элейтия поплелась за ними.

Глава 3

  – Не понимаю, почему мы должны исцелять оба тела. Та смертная женщина, которую ты подобрала для Ахиллеса, может занять тело Поликсены. Не лучше ли нам предоставить второй отправиться по дороге, которой уходят все умершие современные смертные? – спросила Афина.

Венера неприязненно покачала головой.

 – Афина, тебе нужно больше подружек, у тебя характер портится. Мы намерены вселить душу современной смертной в тело древней царевны и попросить ее выполнить наше задание. А что делать с воспоминанием о несчастном случае, в котором погибли она сама и ее лучшая подруга? Ну хорошо, это просто невезение, и все же... Она нам нужна, а значит, ее лучшая подруга становится ставкой. Ей придется заняться нашим делом, не заботясь о себе.

 – И в этом вся проблема? – удивилась Афина. – Но при чем тут какая-то ставка?

Венера возвела к потолку чудесные фиолетовые глаза.

 – Это просто такое выражение! Так говорят современные смертные, когда хотят сказать, что дело сделано, все кончено – «ставки сделаны».

 – Тогда получается, что мы просим одну смертную сделать что-то для нас, чтобы не впутывать во все другую смертную, ее подругу, – терпеливо пояснила Гера. – Дело в том, что современные смертные женщины сильно отличаются от древних. Они независимы и умны, они не привыкли кланяться и слепо выполнять приказы. Вообще-то, когда я об этом думаю, они кажутся мне во многом похожими на богинь.

 – Именно это я и пытаюсь ей втолковать, – кивнула богиня любви.

 – Не думаю, что мне все это нравится, – нахмурилась Афина.

 – А я не думаю, что тебе понравятся морщины, которые появятся на твоем лице, если ты не перестанешь так часто морщить лоб, – заявила Венера.

 – А я не думаю, что тебе понравится то, что случится, если ты разгневаешь богиню войны, – ответила Афина.

 – Довольно! – Гера повысила голос, и он мощно прозвучал в храме, эхом отразившись от стен.

Королева Олимпа на мгновение прикрыла глаза и глубоко вздохнула.

 – Ваша перебранка не к месту перед тем, что мы должны сделать. Хуже того, она вызывает головную боль.

Королева богов посмотрела на маленькую Элейтию, сжавшуюся в углу.

 – К тому же вы пугаете мою жрицу, а ей сегодня и без того уже досталось.

Венера и Афина забормотали что-то, принося извинения.

 – Ладно, примемся за дело, – Гера еще раз окинула богинь суровым взглядом, прежде чем повернуться к Элейтии, – Нам нужен церемониальный кубок, наполненный лучшим храмовым вином. Можешь найти его для меня?

 – Конечно, богиня!

Юная жрица, получившая понятное и знакомое ей задание, сразу пришла в себя и умчалась куда-то, а через несколько мгновений вернулась с золотым кубком, полным густого красного вина.

 – Очень хорошо, – одобрительно кивнула Гера.

Она подошла к телам Поликсены и ее служанки, жестом пригласив Венеру и Афину присоединиться к ней.

 – Неси кубок сюда, Элейтия, и встань рядом с телами. Когда я начну читать исцеляющие чары, подними кубок повыше, чтобы он наполнился нашей силой. Ты поняла меня?

 – Да, богиня.

Юная жрица встала там, где ей было указано.

 – Давайте соединимся в круге божественной силы.

Богини торжественно соединили руки, встав вокруг погибших.

 – Сосредоточьтесь на вине в кубке, – велела Гера.

И, слегка откашлявшись, богиня начала начитывать:

Слившись вместе, в едином сознании,

Три богини силы свои умножают...

Вино в кубке, который подняла над головой Элейтия, начало светиться таким ярким белым светом, что он отразился даже в высоком сводчатом потолке храма.