Заговор богинь - Каст Филис Кристина

 – Ахиллес, мне хочется представить тебя моей служанке...

Кэт слегка запнулась на последнем слове.

 – Это... э-э... Мелия, – выпалила она, с трудом вспомнив новое имя своей лучшей подруги.

Не обратив на Джаскелину ни малейшего внимания, Ахиллес спросил:

 – Ты хочешь представить меня твоей рабыне?

 – Ну да, – кивнула Кэт.

 – Боже милостивый, меня опять как будто и нет здесь! – пробормотала Джаки.

 – Высокородной! – Афина быстро вернулась к ним. – Мелия была высокородной особой – принцессой у себя на родине, пока ее не похитили и не продали в Трою. Поликсена решила не подвергать ее унижению. Я ведь уже сказала тебе, троянская царевна – не такая, как все.

Афина повернулась спиной к воинам и строго посмотрела на Кэт и Джаки.

 – Теперь я удаляюсь.

Она снова посмотрела на мужчин и величественно вскинула руки.

 – Знайте, что я буду наблюдать за ними, и никому не ведомо, когда я вернусь!

И богиня исчезла в облаке светящегося серого дыма.

 – Как в театральной постановке, – шепнула Джаки.

 – Идем, царевна Трои. Я покажу тебе твой новый дом. И, не интересуясь, следуют ли за ним женщины, Ахиллес широким шагом пошел прочь из храма, а его солдаты выстроились в колонну вокруг Кэт и Джаки и отправились за ним.

Глава 7

 – Милостивый Иисус, ты только взгляни на это! – прошептала Джаскелина на ухо Кэт.

Они стояли на краю гигантского рва, выкопанного между зеленой равниной, что тянулась от плоской возвышенности, на которой стояла Троя, и широким белым песчаным пляжем, омываемым морем таким чистым и синим, что у Кэт чуть не заболели глаза. Но не ошеломительный ров и не прекрасные морские воды заставили Джаскелину вытаращить глаза. Слева от них, насколько мог видеть глаз, песок был покрыт ярко расписанными шатрами. А сразу за прелестным заливом море было заполнено деревянными кораблями.

 – Сюда, царевна, – сказал Одиссей, нарушив чары величественной картины.

Они остановились, а сопровождавшие их воины отправились вдоль береговой линии; чуть дальше они начали спускаться в ров и выбираться из него по другую сторону.

 – Ахиллес и его мирмидоняне стоят отдельным лагерем, – пояснил Одиссей, удрученно скривив губы.

 – Так было и до того, как Агамемнон забрал Брисеиду? – спросила Кэт.

Одиссей кивнул.

 – И до того. – Он жестом предложил женщинам идти с ним. – То, что Ахиллес и Агамемнон не любят друг друга, давно всем известно. Но только в последнее время эта неприязнь превратилась в открытую ненависть.

 – Это выглядит не слишком-то разумно – открыто ненавидеть своего царя, – сказала Джаки.

Одиссей посмотрел на нее с легким удивлением, прежде чем ответить, и Кэт тихо вздохнула с облегчением. Может быть, их маскарад «оракул и ее высокородная служанка» и вправду сработает...

 – Ахиллес – величайший греческий воин. Так что, возможно, лучше было бы спросить, почему это царь отдалился от своего героя.

Кэт саркастически рассмеялась.

 – А высокомерие, тщеславие, похоть? Разве цари не склонны к чему-то в этом роде?

Она уже готова была мысленно запеть торжественное «Боже, храни Америку», когда вспомнила о современных американских политиках, и гимн прервался, не начавшись.

Одиссей пристально взглянул на нее.

 – Но ведь говорят, твой отец не страдает ничем подобным. Наоборот, слухи твердят, что он мудр, благороден и весьма любим своим народом.

 – Но он не единственный царь, которого я знаю, – поспешно ответила Кэт, надеясь, что не ляпнула чего-то уж совсем непотребного, и отчаянно жалея о том, что закончила колледж так много лет назад и что во время учебы не слишком много внимания уделяла литературному курсу.

 – Говорят, ты собиралась обручиться с царем Сард, – сказал Одиссей.

Вот дерьмо! Она уже почти обручена? И с царем, конечно, не меньше. Ха! Кэт нервно сглотнула. Венере, черт побери, следовало дать им краткий инструктаж.

 – Э-э... я вообще-то предпочла бы, понимаешь ли, не говорить о моей прежней жизни.

Одиссей склонил голову, молча проявляя сочувствие к тому, что, как предположила Кэт, считал ее загубленной жизнью.

 – А что за девушка эта Брисеида? – спросила Кэт, осторожно меняя тему разговора.

Брови Одиссея взлетели.

 – Она была военной женой – красивой и угодливой.

Джаки фыркнула, что вызвало у прославленного героя улыбку.