Истинная любовь - Деверо Джуд

— Да, — произнесла Аликс, а в следующий миг священник сказал:

— Отныне нарекаю вас мужем и женой. Можете поцеловать невесту.

Джаред притянул к себе Аликс и нежно поцеловал. В его поцелуе таилось обещание. На мгновение он задержал ее в объятиях, и, встретившись глазами, они сказали друг другу больше, чем могли бы выразить словами. Повернувшись, они посмотрели на гостей, заполнивших часовню.

Казалось, вся ненависть и враждебность исчезли как по волшебству, побежденные силой любви. Толпа начала восторженно аплодировать.

Взяв Аликс за руку, Джаред повел ее по проходу к дверям, но когда невеста пошатнулась, наступив на подол длинной юбки, подхватил ее на руки и понес. Публика встретила этот жест одобрительным смехом и бурей рукоплесканий.

Во дворе часовни Джаред опустил Аликс на землю. Ненадолго они остались одни.

— Навеки, — произнес он.

— Да, — шепнула она. — Навеки.

Откинувшись на спинку стула, Джаред посмотрел на деда. Со дня свадьбы прошло три недели. Едва закончилось торжество, Аликс, как он и предрекал, захотела немедленно лететь о Нью-Йорк, чтобы увидеть его бюро.

В пути ее не оставлял страх, что стоит им покинуть Нантакет, как все изменится. Аликс боялась, что ее муж превратится в другого человека, станет Великим Джаредом Монтгомери.

Разумеется, этого не произошло. Остальные сотрудники фирмы испытывали благоговейный трепет перед гением, но только не Аликс. Пусть в глазах других Джаред был непререкаемым авторитетом, чье мнение — истина в последней инстанции, Аликс видела в нем лишь человека, который, как и все, может ошибаться, и не скрывала этого. В первый же день у них вышел шумный спор из-за проекта реконструкции дома, который разрабатывало бюро Джареда.

— Сущий кошмар! Неужели ты собираешься кому-то показывать такое? Проект не дотягивает до уровня твоих прошлых работ, тебе должно быть неловко, — с горячностью протестовала Аликс.

— Прекрасный проект, не понимаю, что тебе в нем не нравится, — так же яростно защищался Джаред.

Аликс принялась подробно перебирать все недостатки проекта, уделяя внимание каждому окну, двери и стене. Сотрудники фирмы один за другим крались на цыпочках по коридору к столу Джареда, чтобы увидеть происходящее собственными глазами. Они не могли поверить, что кто-то смеет разговаривать в подобном тоне с самим Великим Монтгомери.

Тим, наблюдавший сцену вместе с остальными, улыбался во весь рот.

Аликс разнесла в пух и прах все двенадцать страниц чертежей, отстаивая свое мнение, и лишь тогда поняла, что на самом деле Джаред полностью с ней согласен. Подняв голову от бумаг, она увидела, что вокруг собрался весь штат фирмы, и догадалась: муж нарочно это подстроил. Он хотел показать всем в бюро, что Аликс отведена особая роль, что она вправе накладывать вето на все проекты, включая и его собственные.

Аликс вдруг поняла, что автор чертежей вовсе не Джаред. Проект разрабатывал кто-то из сотрудников, и, должно быть, теперь он ее возненавидел. Густо покраснев, она скатала чертежи в рулон и подняла над головой.

— Чья это работа?

Молодой человек с темными волосами боязливо поднял руку.

Аликс, готовая провалиться сквозь землю от смущения, бросила ему чертежи и поспешно вышла из комнаты.

Джареду пришлось долго вымаливать у нее прощение за свою выходку. Аликс простила его, лишь убедившись, что сотрудники компании не испытывают к ней неприязни, а, напротив, настроены весьма дружелюбно.

В бюро она стала превосходным промежуточным звеном между излишне покладистым Тимом, готовым одобрить что угодно, и строгим, требовательным Джаредом, чье категоричное «нет» крайне редко сопровождалось объяснениями. К концу первой рабочей недели без Аликс в офисе уже не могли обойтись. Тим советовался с ней по всем вопросам, начиная с того, как заставить персонал расходовать меньше копировальной бумаги, заканчивая тем, как предъявить Джареду счет за новые компьютеры. Остальные архитекторы просили ее просматривать их чертежи, прежде чем их увидит Джаред.

Что же до самого Джареда, то он был так счастлив, переложив на ее плечи часть забот и освободив себе время для творчества, что с лица его не сходила улыбка, — прежде мало кому в офисе доводилось такое видеть.

Накануне вечером молодожены впервые со дня отъезда вернулись на Нантакет, и утром Аликс убежала, чтобы встретиться с матерью, Тоби и Лекси. Проводив ее, Джаред отправился в дом доктора Хантли, ему не терпелось увидеть деда.

Виктория переехала в домик Калеба сразу же после свадьбы дочери. Джаред, понимая, что ей едва ли придется по вкусу скромное жилище доктора, предложил им обоим поселиться в Кингсли-Хаусе.

— Я не желаю больше входить в этот дом, — заявил Калеб, вложив в свои слова столько злости и отвращения, что Джаред невольно рассмеялся. Ему еще предстояло восполнить кое-какие пробелы в познаниях деда. Калеб пока еще не научился пользоваться клавиатурой и мобильным телефоном, но обучение решили отложить до возвращения Джареда.

— Ты узнал из дневника, что случилось с Валентиной? — спросил Джаред.

— Да. — Калеб сидел у окна, подставляя лицо солнцу и наслаждаясь теплом. Зная, как долго Джаред ждал разгадки этой таинственной истории, он не стал испытывать его терпение. — Этот мерзавец Оубед увивался вокруг Валентины, еще до того как я покинул остров. Он незаметно подкрадывался, прячась за деревьями, и подглядывал за ней. Я не раз грозил отделать его как следует. — Калеб шумно перевел дыхание. Даже теперь, годы спустя, воспоминания причиняли ему боль. — Я готовился отправиться в свое последнее плавание. Валентина умоляла меня не уезжать, но я не послушал. Я был так занят собой! После моего отъезда Оубед, должно быть, заметил, что Валентине нездоровится, и угадал причину. Поняв, что она ждет ребенка, мой подлый кузен не стал медлить и пустился на хитрость. Он сказал Валентине, что получил известие о моей гибели. Якобы мой корабль пошел ко дну вместе со всей командой. Он выдумал эту ложь задолго до того, как со мной в самом деле случилось несчастье.

Калеб помолчал, погрузившись в воспоминания.

— Валентина написала в своем дневнике, как Оубед рассказал ей о моей смерти, а потом великодушно предложил взять ее в жены. Он изобразил глубокое сочувствие и нежность, сказал, что даст ребенку имя Кингсли, поклялся любить их обоих, пообещал построить для них прекрасный дом на Мейн-стрит. Услышав о моей гибели, Валентина едва не лишилась рассудка от горя. Она не сознавала, что делает, когда согласилась выйти замуж за Оубеда.