Черный Принц - Демина Карина

…мальчишка на площади. И черная роза, которую Кэри принимает, смущаясь. Она розовеет, словно оправдывается за эту свою слабость.

И держит розу.

Долго держит эту проклятую черную розу.

- Рассказывайте.

- "Железная пыль"… старый рецепт, честно говоря, я полагал его утраченным… старуха Ольмер не любила делиться родовыми тайнами, - Виттар позволил Кэри лечь и глаза закрыл, пояснив, - чтобы не пересохли.

- Она…

- Нас не слышит. К сожалению. Или к счастью.

Он наклонился, подняв с ковра белые перчатки. Брал черед платок, и держал на весу, вглядываясь в полупрозрачную тонкую ткань.

- В целом, довольно-таки нестойкая субстанция. Распадается в течение четверти часа… для людей абсолютно безвредна…

Перчатки отправились в огонь.

- А вот нам хватает и малости. Впитывается через кожу. И связывается с железом в крови.

Виттар отвел взгляд.

- Я не знаю, кому вы настолько перешли дорогу, но…

- Шансов нет, верно?

Разве что коробка из-под леденцов в рукаве. И конверт, запечатанный сургучом, в котором озвучена цена жизни Кэри.

- Шанс есть, - Виттар отступил от кровати. - Я не хочу вас обнадеживать, но… леди Ольмер умела делать не только яды… к сожалению, эта достойная дама уже лет пять, как отошла в мир иной. Но… шанс есть, Мастер. Надеюсь, его хватит, чтобы вы не натворили глупостей?

- Я постараюсь.

Обещание, которое ничего не стоит.

И холодный расчетливый взгляд Виттара.

- Сколько у нас времени?

Брокк протянул коробку, в которой перекатывался белесый нафталиновый шарик.

- Дня два, - собственный голос был чужим.

- Два дня… уже неплохо. За два дня многое можно успеть. И еще, Мастер, я надеюсь, что вы понимаете… ее в любом случае не оставят в живых. Что бы вы ни сделали, не оставят… поэтому…

- Не натворить глупостей.

- Именно.

Два дня жизни в жестяной коробке, расписанной желто-красными цветами.

Не наделать глупостей…

…в живых не оставят…

Кэри дышит глубоко, спокойно, она даже улыбается и глаза открывает. В них Брокк видит себя и серые капли застывающего железа. Оно расползается по янтарю, съедая желтизну.

…белый шарик растворяется в воде, мутные хлопья оседают на дне бокала, и Брокк размешивает их пальцем. Ему страшно пролить хотя бы каплю.

Виттар держит голову Кэри, а зубы ей приходится разжимать. И она стонет, плачет почти…

…руки дрожат.

Глоток за глотком, и Кэри пьет жадно. Ей жарко, и на висках проступают крупные капли пота.

- Она будет спать, - Виттар стаскивает плащ. - И быть может, завтра ей покажется, что она выздоровела, но это не так… я не столь хорошо разбираюсь в ядах, как леди Ольмер, но… эта пакость так просто не вывести.

Два дня.

Не наделать глупостей. И Виттар будет молчать, из чувства долга и, быть может, вины, которое может дорого ему обойтись. Он обязан донести…

…и изолировать Брокка.

Рискует.

Ведет кружным путем к экипажу.

- Мастер…

- Я помню.

…вскрывать конверт глупо.

И молчать.

Нарушать молчанием недавнюю присягу… доверие… но этого доверия не хватит на то, чтобы спасти Кэри.

- Хорошо. И еще, ее будет мучить жажда, но чистую воду давать нельзя. Разбавленное вино… или что покрепче, алкоголь отчасти снимает симптомы. И комнату похолодней. Не бойтесь, она не замерзнет. Чем ниже температура, тем больше времени.

Она очнулась уже дома.

- Мне жарко… я в обморок упала, да?

- Да.

Кэри вздыхает.

- Опозорилась?

- Нет… что ты… просто стало дурно… так бывает.

…металлическая вязь на ее ладонях растворилась.

Почти.

И руки теплые, живые.

- Мне и сейчас как-то… я спать хочу.

- Спи.

- А ты…

- А я здесь.

- Не уйдешь?

- Никогда.

- Только одеяла не надо, пожалуйста… жарко очень… и пить… Брокк…

Разбавленное вино.

И одеяло, сброшенное на пол. Подушку она обнимает, выглядит такой беззащитной… проклятье!

…не наделать глупостей.

- Закрывай глаза, родная. Я расскажу тебе сказку…

- О чем?

- О драконах…

…и стеклянной сфере, которая менялась под руками Брокка. Слой за слоем, трансформируя саму структуру стекла.

- Ты про сказку забыл, но… - Кэри морщит нос. - Ничего страшного, я просто посмотрю, как ты работаешь… у тебя такое выражение лица… сосредоточенное очень. И снова хмуришься.