Дорога в ад - Сэйнткроу Лилит

А посреди всего этого, словно крепкие зубы, чудом уцелевшие в стариковском рту, белеют стены и вздымаются башни Айя-Софии.

У этого древнего прекрасного храма непростая многовековая история. Он служил местом поклонения для приверженцев старохристианства, ислама и «Евангелистов Гилеада», пока наконец не наполнился гудением многоцветной и многослойной энергии, осознанно аккумулированной здесь псионами, приходившими сюда молиться своим богам. Нормалы тоже являлись сюда, чтобы умилостивить тех же богов. Вера, словно человеческое дыхание, увлажняла и туманила белизну стен, и повсюду в городе, даже там, откуда не было видно куполов и башен, храм ощущался как живое сердце, бьющееся медленно, но уверенно.

В Констанс-Стамбуле есть и другие храмы, но равных Софии нет. Псионы обычно говорили именно так: «София». А иногда и более интимно - «Она».

В мире существует всего два храма с женскими именами - Айя-София и Нотр-Дам в Парадизе.

Ванн непринужденно расположился на корточках на пластиковом полу самолета и бросал что-то, смахивавшее на коричневые игральные кости, на кожаный квадратный коврик с тремя нарисованными концентрическими окружностями. С виду Ванн совсем не походил на псиона, хотя, сдается мне, агент Хеллесвранта, долго работавший с Джафримелем, получил за это время достаточно магических знаний, включая навыки гадания. Маккинли развалился в пассажирском кресле, откинув голову и выставив бледное горло. Как всегда, он был одет в черное, и его левая рука, лежавшая на колене, в ярком свете из иллюминаторов сверкала металлом еще сильнее, чем обычно.

Он выглядел усталым, под закрытыми глазами залегли темные круги.

Лукас, пристроившись у борта, пялился в иллюминатор. Его желтые глаза были прищурены, многочисленные шрамы придавали физиономии свирепый вид. Он задумчиво поглаживал рукоять шестидесятиваттного плазменника. Леандр с неряшливой щетиной на щеках, отросшей поверх татуировки, демонстративно не смотрел на Джафримеля. Он сидел в другом привинченном к полу кресле, поджав колени с лежавшим на них мечом. Его изумруд заискрился, когда я бросила взгляд на его лицо, такое знакомое, но неожиданно показавшееся странным. Что-то было в нем… слишком человеческое. И даже запах от него исходил человеческий, запах смертного, выделявшийся среди запахов других пассажиров. Включая меня.

Большим пальцем я поглаживала гарду катаны.

- Мы слишком уязвимы,- промолвил Лукас, ничем не выдав то, что заметил мое присутствие.- Долго нам тут торчать?

- Скоро отбудем,- ответил Джафримель. Его тепло комфортно ощущалось моей спиной. Он стоял рядом, прикрывая меня так, как никогда раньше.- Сразу, как только получим то, что нам нужно.

Глаза Маккинли блеснули под тяжелыми веками, его взгляд остановился на мне. Возникло ощущение, будто он скребет меня наждачной бумагой. Впрочем, меня раздражал и стук бросаемых Ванном костей.

Я подумала: «А не убить ли их обоих, прежде чем Джафримель успеет вмешаться?» - и даже прикинула, как это лучше сделать. Отдавшись потоку нахлынувшей ярости, я воображала, как выскальзывает из ножен моя катана.

«Сделаю несколько шагов вперед, наберу инерцию и совершу прыжок, пока Маккинли сидит в кресле. Клинок с мелодичным звоном выскользнет из ножен, нанесет удар снизу вверх по диагонали. Если Маккинли попытается вскочить на ноги, он все равно угодит под меч. Ему не удастся использовать простейший способ ухода от удара - опрокинуться назад вместе с креслом,- потому что оно привинчено к полу. Второй удар будет возвратным, с изгибом запястья: клинок обрушится сверху вниз, и я, покончив с ним, перейду в низкую стойку и атакую Ванна…»

Веки над темными глазами Маккинли чуть приподнялись, раздражающе медленно. Он взглянул на меня так, словно прочел мои мысли.

Впрочем, все это легко читалось на моем лице: я сама чувствовала, как изгибаются в хищной ухмылке уголки губ, обнажая крепкие, белые, демонские зубы.

Маккинли не шелохнулся. Судя по движению кадыка, он сглотнул, но запаха страха от него не исходило. Напротив, он рассматривал меня из-под приоткрытых век так, будто перед ним был хищный зверь. Не слишком страшный, но способный по глупости цапнуть, так что лучше поостеречься.

Ощущение того, что меня трут наждаком по нервам, усилилось. Ванн что-то произнес - что именно, мне разобрать не удалось,- и чуть-чуть переместился, хотя так и остался сидеть на корточках.

Рука Джафримеля опустилась на мое левое плечо, его пальцы сжались как раз над знаком демона, в чувствительной ямке под моей ключицей.