Один день тьмы - Неволина Екатерина

Девушка была не одна. Рядом с ней шла другая гимназистка, кажется, одна из ее подруг. Он не различал их по лицам и всегда, из всей толпы, видел только бледное узкое лицо и смущенно‑карий взгляд.

Спутница той, за которой он шел, словно привязанный на ниточке, обернулась, насмешливо взглянула на него и тут же, склонившись к уху подруги, что‑то горячо ей зашептала. Девушки рассмеялись, а на его щеках выступили красные пятна. Лучшее, что можно было бы сейчас сделать, — это отвернуться и уйти. Не оглядываясь. Навсегда. Но… он не мог, просто не находил в себе сил. Чувствовал, что выглядит глупо, но все равно шел за ними, ощущая стыд и досаду на себя.

В церкви Покрова зазвонили колокола, и он торопливо перекрестился. «Господи, пусть матушка будет здорова, а Она посмотрит на меня», — взмолился он.

И тут, словно в ответ на его молитву, девушка снова обернулась. В ее глазах не было ни тени насмешки. Она смотрела очень кротко, будто лаская его всего этими теплыми глазами цвета густого золотистого меда.

Сердце часто‑часто застучало в груди. Тук‑тук‑тук, тук‑тук‑тук. Не отрывая взгляда от этих распахнутых глаз, он шагнул ей навстречу…

— Нина, ну пойдем же! Мы опаздываем!

Ее спутница захохотала и потянула девушку за рукав…

Их каблучки застучали по брусчатой мостовой в такт его сердцу: тук‑тук‑тук, тук‑тук‑тук.

А он остался стоять посреди улицы, повторяя ее имя. «Нина… Нина…»

— Нина. Я вспомнил, ее звали Ниной, — произнес Ловчий.

Девушка с холодными фиолетовыми глазами удивленно взглянула на него.

— Кто такая Нина?

— Не важно. Пойдем, я поклялся Королеве позаботиться о тебе.

— Ты и вправду позаботишься обо мне? Обещаешь?

— Да, — отрезал Ловчий и, отвернувшись, направился к люку, ведущему вниз, на чердак. — Нужно уходить. Их наблюдатель должен регулярно отчитываться об обстановке, так что они скоро заподозрят неладное.

Полина кивнула. На самом деле этот дом уже давно перестал быть ее домом. Теперь с миром людей ее не связывало ничего.

— Ты хочешь знать, что произошло с твоими родными?

Я чувствовала на себе холодный изучающий взгляд Королевы.

— Нет.

Мне не хотелось представать перед ней слабой, я не желала выдавать то, что причиняет мне боль… Или уже не причиняет?… После того как решение было принято, мне стало легче. Канаты обрублены, и, значит, можно плыть дальше.

— Но я тебе все‑таки расскажу. Ты ошибаешься, считая своими врагами людей. Не они предали тебя. Вспомни, когда ты еще была у тех, твои… родители уже начинали забывать о тебе, да и как они могли усыновить ребенка так быстро. Тебе не кажется, что тут не обошлось без посторонней помощи?

Голос Королевы звучал вкрадчиво и мягко, но меня не нужно было ни в чем убеждать. Я и сама прекрасно знала своих врагов. Московский Дом — бывший Дом Артура. Враги и не думали скрываться, а словно с гордостью вписывали свои имена в большой список под названием «Личные долги Полины. Оплата гарантирована». Я рассчитаюсь с ними, отнявшими у меня нормальную жизнь и заставившими приемных родителей забыть обо мне, а потом займусь ребенком и щенком. Каждому из них — мое высочайшее внимание!

— А что с нашим прежним убежищем? — спросила я, поднимая голову.

— Ничего, — удивилась Королева. — Оно полностью разгромлено.

— А что стало с теми, кто прикрывал наш отход?

— Погибли, — последовал равнодушный ответ. — Самые слабые и глупые погибли, а умные и сильные спаслись. Это закон жизни.

— И ты так легко отправляешь своих сподвижников на смерть?

— Сподвижников? — Королева нахмурилась. — Из какой мудреной книги ты взяла это слово? Они — мои слуги, моя стая, и умереть за меня — высшее счастье, которое только можно себе представить! Поняла?

Интересно, отчего дикие воюют с Московским Домом? Судя по всему, подход к важным вещам у них совершенно одинаковый, Королева и старейшина отлично поняли бы друг друга… Вот, может быть, поэтому и враждуют — двум крокодилам не место в одной заводи.

Я не ответила и отправилась осматривать наше новое пристанище. На этот раз мы нашли убежище в системе заброшенных штолен где‑то неподалеку от Москвы. Вход в эти штольни давным‑давно осыпался, и мы проникали сюда с помощью хитрого лаза, ведущего прямиком из пересохшего колодца. Ловчий сказал, что рядом находятся пещеры, где лазят люди, но наши были совершенно уединенны и пусты.

В одном из гротов обнаружились белые кости и несколько черепов. Это были человеческие останки. Я спросила об этом Ловчего, но он лишь равнодушно пожал плечами.

Тогда я наклонилась и подняла круглый белый череп. В этот миг меня пронзила боль, а перед глазами появилась странная картинка. Усталые изможденные люди с запавшими глазами и нездоровыми желто‑серыми лицами в испачканных, порванных тужурках… падающие с потолка глыбы…

«Они нас бросили! Они завалили вход! Мы погибнем! Мы все погибнем!» — ударил мне в уши чей‑то крик… Я выронила череп и снова очутилась в том же гроте. Что происходит со мной? Может быть, я просто начинаю сходить с ума?

— Пойдем, я покажу, где ты будешь жить, — окликнул меня Ловчий.

Я тряхнула головой и последовала за ним. Потеряться в хитросплетении туннелей‑коридоров было проще простого.

Большинство коридоров напоминало норы, здесь приходилось передвигаться согнувшись, а иногда вообще ползти, и только несколько гротов оказались удобными для проживания. Один из них, разумеется, отвели под личные покои Королевы.

Мне достался вполне пристойный закуток неподалеку от зала, где должна была разместиться большая часть свиты Королевы. Я говорю «вполне пристойный» достаточно условно — смотря с чем сравнивать. Я вспомнила, какую комнату отвели мне в Московском Доме — мягкий диван‑аквариум с подушечками‑рыбками, удобное кресло, книги на хромированных полках, все мило и современно, видно было, что над дизайном комнаты работал профессионал. Стоило только сравнить это с моим нынешнем убежищем! Голые стены, нависающие над головой глыбы, плесень, прекрасно чувствующая себя на полу, у небольшой лужицы, в которой скапливается медленно текущая с потолка вода. Удобства и комфорт зашибись какие! Я рассмеялась. Кажется, каждое мое последующее жилище хуже предыдущего. Того и гляди дойду до тесного гробика на каком‑нибудь тихом кладбище. А что, самое подходящее место для вампира. Буду лежать в гробу, красиво сложив на груди руки, а по ночам вставать и пугать случайных прохожих (ага, на кладбище полным‑полно случайных прохожих) громким «бу» и видом своей непричесанной головы. Заранее сочувствую будущим жертвам — зрелище должно получиться душераздирающее.