Один день тьмы - Неволина Екатерина

Мир меняется, меняется на глазах. В воздухе витает горьковатый аромат тревоги, как будто из древней тьмы наружу вырывается что‑то большое и страшное. Неужели все это связано с Полиной?! Артур сжал виски руками. Так страшно, как сейчас, ему не было еще никогда.

Когда Артур вошел в «Элис», разговоры там словно по команде смолкли. Бывшие товарищи старательно избегали его взгляда, а в настороженной тишине буквально повисло слово «изгнанник». Он стал парией, он стал другим, не похожим на них, а значит, ему не было среди них места.

И только Януш, поставив на стойку бокал, который он по своей многолетней привычке полировал в минуту задумчивости, улыбнулся и пошел навстречу Артуру, как будто ничего не случилось и они расстались только вчера.

— Добро пожаловать, Артур, — встретил гостя принятой у вампиров фразой Януш. — Как славно, что ты зашел меня навестить.

— Удачи твоему дому, Януш, — Артур пожал протянутую руку. — Вероятно, мне не стоило приходить…

Владелец бара скользнул презрительным холодным взглядом по своим посетителям, которых внезапно одолел нездоровый интерес к дизайну пола или деревянных столешниц.

— Я рад видеть тебя, — сказал он, подчеркнув первое слово, — а тот, кому это не по нраву, может отправляться куда ему вздумается.

В зале царила напряженная тишина, поэтому каждое слово Януша было слышно во всех его углах.

Артур посмотрел на бармена благодарно. Тот никогда не являлся его другом, слишком велика была между ними разница — в возрасте, в опыте, во взглядах на жизнь, однако Януш всегда вызывал у молодого вампира уважение и симпатию.

— Садись, сейчас принесу тебе что‑нибудь, — и Януш скрылся в служебном помещении.

Артур сел за столик в углу и принялся наблюдать, как его бывшие братья, пользуясь отсутствием грозного хозяина, словно крысы, покидают бар.

К возвращению владельца в помещении остался только здоровяк‑охранник и Артур, спокойно сидящий за своим столиком.

— Вот и славно, — заметил Януш, ставя перед Артуром бокал с алым животворящим напитком и присаживаясь напротив него на крепкую деревянную лавку. — Молодежь пошла какая‑то хилая да пугливая, не в обиду тебе будет сказано.

Артур мелкими глотками отпил немного. Здесь, в «Элис», царил покой, в этом уютном маленьком мирке так и хотелось позабыть обо всех опасностях и проблемах, лежащих за прочными надежными стенами. Наверное, это было заслугой Януша, одним из проявлений его многочисленных талантов.

— Нет смысла обижаться на правду, — тихо ответил Артур. — И еще неизвестно, что будет дальше.

Януш кивнул.

— Ты, значит, тоже почувствовал это. Мир меняется, и что‑то произойдет совсем скоро… Может быть, даже завтра. Я бы посоветовал тебе уехать, но вряд ли это поможет. Все только начнется в Москве, а потом… Это только строить долго, хороший пожар может разрушить здания очень быстро.

— Я бы никуда и не уехал, — Артур допил и поставил пустой бокал перед собой.

— Понимаю, из‑за Полины.

— Да. А еще — из‑за моей матери. Она жива, — пояснил он, встретив вопросительный взгляд владельца бара. — Ты поможешь мне разыскать их?

Януш принялся задумчиво чертить на столешнице какие‑то причудливые узоры.

— Я не смогу найти Полину. Она теперь с Королевой. Но ее защищает не только Королева. Чувствую, там есть что‑то еще. Очень древнее, древнее нашей расы. Здесь я тебе уж точно не помощник. А вот с матерью… расскажи, что тебе о ней известно.

К сожалению, Артуру было известно очень мало, поэтому весь рассказ занял совсем немного времени.

— Подумаю, — согласился Януш, — знаешь…

И тут он вдруг замолчал и повернулся к входной двери.

В эту самую секунду дверь отворилась, и в помещение шагнула высокая фигура, закутанная в темный плащ с капюшоном. Охранник было дернулся, чтобы шагнуть навстречу новому посетителю, но владелец бара сделал знак рукой, повелевая ему оставаться на месте, и вышел навстречу гостю сам.

— Gr`etan,[4] — сказал он. — Добро пожаловать.

Тут незнакомец в черном плаще откинул с лица капюшон, и Артур увидел красивое бледное лицо с пронзительными стальными глазами под резко очерченными дугами темных бровей, высокими скулами и волевым подбородком, украшенным ямочкой. Это лицо было красиво неживой, пугающей красотой. Впечатление довершали густые темные волосы, длинные, достигающие самых плеч незнакомца. В этих волосах виднелись несколько тонких косичек.

Артур замер, не в силах пошевелиться. Он знал обладателя этих мертвых холодных глаз, хотя встречал его всего лишь раз. Это было, когда молодой вампир еще находился в Англии, при дворе самого патриарха.

— Рад принимать тебя под своей крышей, — говорил меж тем Януш, обращаясь к гостю на родном для того языке. — Не ждал увидеть тебя так скоро.

— Благодарю тебя, брат, — ответил тот голосом, в котором звенела сталь, — я прибыл сюда по делу.

По какому делу сюда прибыл тот, кто внушал ужас всему Английскому двору, Артур уже догадался.

Темноволосый с мертвыми глазами прошел к одному из столов и тяжело опустился на скамью. Артур знал, что его спокойствие и медлительность обманчивы, как обманчив первый весенний солнечный день. За всем этим таилась невероятная мощь семисотлетнего рыцаря, ставшего ныне темным рыцарем ночи и носящего гордое, многозначительное прозвище — Меч патриарха. Не знающий промаха карающий меч.

И в этот момент Артур понял, что Полине, как никогда, угрожает страшная опасность.

День мы провели в сыром грязном подвале. До нас здесь обитали бомжи, но при нашем появлении они быстро исчезли, даже не попытавшись отстаивать права на свою территорию, как бегут шакалы при появлении львов. У бомжей, как и у бродячих собак, неплохо развито чувство опасности, и это иногда здорово выручает их. Мои новые товарищи были сыты и довольны прошедшей охотой, поэтому преследовать столь жалкую дичь не стали, а вместо того, расположившись с удобством, завели разговор о прошедшей ночи. Сладких воспоминаний хватило на весь день. Слушая их, я тихонько радовалась, что не присутствовала при этом. Теперь я лучше понимала Ловчего: спутать охоту и скотобойню никак нельзя.

Я, соскучившись, просила у Ловчего отпустить меня прогуляться, но он даже не стал меня слушать.

Наконец, день закончился. Настала ночь, и дикие, радуясь, как выпущенная на волю младшая группа детского сада, высыпали на улицу. За день меня одолела такая тоска, что я даже подумывала, не пойти ли мне с ними. И то развлечение, пусть и немного сомнительное.