Черный Принц - Демина Карина

Он высвободил руку и поднес к глазам.

- Мы с ней одной крови, Таннис. И поэтому мне сейчас больно.

- Не только тебе.

Войтех поморщился.

- Твой щенок жив.

- И хочешь сказать, что оставишь его живым? Не отворачивайся!

Он потянулся к бронзовому низкому чайнику, верно, древнему, как сам Шеффолк-холл. Бронза покрылась патиной, а шлифованные аметисты заросли гарью.

Войтех поставил чайник на ладонь.

- Ты знаешь ответ.

- Послушай, - Таннис встала.

- Сядь.

Села. И все-таки встала, не способная больше молчать.

- Остановись. Пожалуйста, остановись. Не сходи с ума, ты еще…

- Что, Таннис?

- Отпусти его… нас… и он будет молчать. Даст слово, а Кейрен слово держит. Вы договоритесь…

- Договоримся? - он водил мизинцем по узорам на бронзе. - Мы договоримся, и твой дружок меня отпустит, если я не трону город, так? Он наступит лапой себе на горло, позабыв о прошлогодних взрывах?

- Все равно доказать, что они - твоих рук дело, не выйдет.

- Не выйдет, - эхом отозвался Войтех. - И все сложится замечательно… я останусь герцогом…

- Ты меня спрашиваешь? Я не собираюсь свидетельствовать против тебя, если ты об этом.

- Спасибо.

- Не за что, - Таннис встала за креслом, опираясь на резную его спинку. - Пожалуйста, ты же понимаешь, что я говорю правду.

Войтех ничего не ответил. Сняв крышку, он вдохнул ароматный пар. И крышку на место вернул. Вытащил две чашечки низкие и широкие, с тончайшими дужками ручек, сделанные из той же бронзы с прозеленью.

Он наполнял чашки чаем осторожно, опасаясь разлить хотя бы каплю.

- Пей чай, малявка.

- Войтех!

- Освальд, - поправил он. - Освальд Шеффолк. И пей чай, если хочешь, чтобы этот разговор продолжался.

- А его есть смысл продолжать?

Чай травяной, и Таннис уловила мятные ноты… еще, кажется, ромашку, которую она с детства ненавидела. А вкус горький, и ромашка эту горечь с трудом маскирует.

- Тебе лучше знать. Если ты пытаешься добиться раскаяния, то зря. Я ни в чем не раскаиваюсь.

- И не отступишь.

- Нет.

Бронзовая чашка нагрелась, и на металле проступила испарина.

- Тогда, - Таннис села, - скажи, к чему эта твоя… игра?

- Какая?

Он вдыхал пар, и смотрел сквозь него, чужой незнакомый человек, которого она все еще считала другом.

- В заботу. Доктор. Эта комната… ужин вот… чаек…

- Пей, пока горячий.

Взгляд леденеет, становится злым.

- Пью.

…и тошнота отступает. Хороший чай, а мята даже вкусна. И ромашка опять же. Почему Таннис раньше ее не любила? Она помнит, но… подумает позже.

- Это не игра, - Войтех вновь наполняет чашку и, придерживая ослабевшие пальцы, подносит ее к губам Таннис. - Пей, девочка моя. Вот так, умница…

Чай.

Тепло.

Ромашка и клетчатый плед, который остался на их с Кейреном квартире. Пятна от вина надо солью засыпать, а она про это забыла… мамаша вот всегда засыпала… а Таннис забыла. И обидно до невозможности, но если вернутся… а она вернется. Конечно же, вернется. Завтра.

- Завтра, - обещает кто-то близкий, надежный. - Ты все сделаешь.

Да, именно завтра. А сегодня тяжело.

Спать хочется.

Ночью она почти не спала… и предыдущей тоже… и много-много других ночей, но это оттого, что на огромной кровати ей одиноко.

- Спи, - кто-то снимает туфли и подсовывает под голову подушку.

Не Кейрен.

Кейрен… нельзя засыпать. Это из-за чая, бронзового чая с ониксовыми глазами, которые ослепли, потому что чайник грязью зарос. Весь этот дом, от крыши до подземелий…

…Кейрен.

…он пришел, несмотря ни на что, пришел… и попросил выйти за него замуж. А Таннис согласилась… и наверное, у них бы получилась семья, там, за Перевалом.

Дом на берегу. Белый-белый песок, и камни тоже белые. Перламутр раковин, которые Таннис бы собирала… она училась делать из раковин цветы… или еще шкатулку можно украсить.

- Конечно, - соглашается кто-то, кто держит ее за руку. - Шкатулка - это красиво. Мне всегда хотелось иметь такую. Сделаешь?

Да. Она обещает, только нужно добраться до берега, на котором дом… и она научится варить кофе на песке, с кардамоном, корицей и толикой шоколадного порошка, как Кейрен любит. А он по субботам будет жарить кружевные блинчики.

Традиция такая.

- Конечно, - под ее пальцами чужая рука, с холодной рыхлой кожей, под которой прощупываются зерна сыпи. - Именно так все и будет. Спи…