Чаша любви - Каст Филис Кристина

«Не теперь. Сначала мне надо кое-что увидеть. Сейчас, когда Кухулин спит, я могу начать».

Глядя на тлеющие угли цвета ржавчины, она расслабилась, стала дышать глубоко и медленно. Кентаврийка не собиралась входить в транс, необходимый для священного путешествия, но сосредоточение на медитации было первым условием, необходимым для вхождения в мир духов. Бригид ни за что не пошла бы дальше, не допустила бы этого. Она никогда не позволяла себе такого.

На фоне тлеющих углей охотница увидела саму себя, какой была в тот день, когда стояла на краю глубокого каньона и рассматривала расположенный в нем поселок новых фоморианцев. Она увидела аккуратный лагерь и крепкие строения, затем снова всмотрелась туда же, но на этот раз не глазами, а как бы ощущениями. Сцена перед ней слегка заколебалась, словно рябь прошла по воде, цвета изменились. Унылая серость и ржавчина Пустоши внезапно исчезли. Она оказалась ярко-зеленой. Этот цвет излучал жизнь, здоровье и обещание весны. Бригид глубже погрузилась в транс, сосредоточилась еще больше. Зеленый ореол засиял ярче, духовное зрение стало яснее. Свет исходил от множества ярких шаров, сверкающих на фоне унылой Пустоши.

Прежде чем охотница успела сконцентрироваться еще больше, она почувствовала что-то иное, но это ощущение исходило не со стороны поселка. Какое-то предостережение подобралось к ней из-за спины. Она мысленно обернулась и увидела, что горы дрогнули и стали красными, словно облитыми кровью. Бригид поразилась, вынырнула из транса и снова увидела перед собой дотлевающие угольки.

Что все это означало? Она пожалела, что не обладала тем знанием, каким была сильна ее мать.

«Думай! – приказала себе кентаврийка. – Поселок новых фоморианцев в моем видении был окрашен в зеленый цвет. С ним не связаны никакие отрицательные ассоциации. В царстве духов этот цвет означает то же самое, что и в материальном мире: рост, процветание и новую жизнь. Видела ли я темные оттенки в зеленом ореоле? Нет... – Бригид подробно вспомнила видение. – Сиара сказала правду. Она не скрывала никакого зла, по крайней мере такого, которое я могла бы обнаружить».

Затем охотница мысленно вернулась к яркой картине гор. Их аура определенно была алой. Чувство, исходящее от этих вершин, было другим, куда более сложным, с мрачным оттенком. Бригид нахмурилась и беспокойно задвигала ногами. Горы назывались Трирскими, что на древнем языке означало «красные», из-за цвета камней и маленьких растений, покрытых огненной листвой, которыми в теплые месяцы были сплошь устланы склоны.

«Может, мое видение было об этом? О том, что горам дали точное название и даже в мире духов они тоже красные? Или дело совсем в другом? В царстве духов красный цвет имеет сложную, противоречивую символику. Он говорит о страсти, но представляет собой и ненависть, предсказывает как рождение, так и смерть».

Кентаврийка взглянула на беспокойно спящего Кухулина. Она не сомневалась лишь в том, что всегда будет начеку и примет все меры, если что-то станет угрожать ее клану. Бригид закрыла глаза, но сон не шел. Она слышала неясный звук крыльев и смотрела, как горизонт окрашивался в алый цвет крови.

Утро едва загоралось. День обещал быть солнечным и ветреным. Ветер едва заметно сменил направление, превратился из холодного северного в чуть более теплый северо-западный, принес с собой соблазнительный запах далекого моря. Ку и Бригид присоединились к Сиаре во время утреннего обряда благословения. Затем все трое направились по тропинке, по которой днем раньше воин и охотница шли к началу скрытой горной тропы.

Но что-то было не так. Сиара чувствовала это в глубине души. Чем ближе они подходили к горам, тем сильнее она воспринимала какую-то неправильность. Это было не просто ее вечное неприятие скалистого барьера, который отделял новых фоморианцев от Партолоны и всего хорошего, зеленого и растущего. Сегодня она чувствовала, как в ней растет предостережение. Оно отталкивало Сиару от гор, напоминало укус ядовитого паука. Она хотела бы думать, что это всего лишь разыгравшееся воображение. Ведь Трирские горы не являлись символом чего-нибудь хорошего. Но Сиара не была обычной девушкой. Ей, шаманке своего народа, не надо было отправляться в священное путешествие, чтобы понять, о чем сообщают обитатели царства духов.

Сиара хотела бежать от гор и неуверенности, которую они в ней вызывали, скрыться у себя в жилище. Там она обратилась бы к духам-проводникам, чтобы они помогли разобраться с не дававшим ей покоя предостережением.