Тайна клана - Тирнан Кейт

– Я знаю, – согласилась Мэри-Кей. Она явно рассердилась – Ему нельзя верить.

– Вот это больше похоже на дело, – заметила я, вставая. – Скажи мне, что ты порвешь с ним.

– Я порву с ним, – повторила Мэри-Кей.

– Хорошо. Я пойду переоденусь, а ты умойся и приведи в порядок комнату, пока не вернулись мама с папой.

– Ладно, – сказала Мэри-Кей и встала. Потом она улыбнулась мне слабой улыбкой. – Спасибо за спасение. – И крепко обняла меня.

– Всегда рада помочь, – сказала я и повернулась, чтобы уйти.

– А вообще как ты заставила его прекратить это? Он сказал «ой», а потом налетел на кровать. Что ты сделала?

Надо было быстро что-то придумать.

– Я дала ему пинок под колено, и его нога подломилась, – сказала я. – От этого он потерял равновесие.

Мэри-Кей засмеялась:

– Он наверняка очень удивился.

– По-моему, мы оба удивились, – честно сказала я и не очень уверенными шагами спустилась вниз.

Я выстрелила в человека огненным шаром. Это, без сомнения, было странным – даже для ведьмы.

15. Кто я такая

1 сентября 1982 года

Сегодня мы переезжаем из этого адского места в городок, находящийся примерно в трех часах езды к северу отсюда. Он называется Мешома-Фолз. Мне кажется, что «Мешома» – индейское слово. Здесь по всей округе очень много индейских названий. Городок этот маленький и очень красивый, немного напоминает дом.

У нас уже есть работа: я буду работать официанткой в небольшом кафе, а Ангус будет помогать местному плотнику. На прошлой неделе мы видели там людей в странной старомодной одежде. Я спросила о них местного жителя, и он сказал, что это аманиты.

На прошлой неделе Ангус вернулся из Ирландии. Я не хотела, чтобы он ехал, и писать об этом до сих пор не могла. Он поехал в Ирландию, побывал в Беллинайджэле. От города мало что осталось. Каждый дом, где жила ведьма, был сожжен до основания, а теперь там все сравняли с землей, расчистили под новое строительство. Он сказал, там не осталось никого из наших, он никого не смог найти. В Мач-Бенчаме он услышал историю, которую рассказывали люди, об огромной темной волне, которая смела город, о волне без воды. Я не знаю, что могло вызвать или создать нечто столь мощное. Разве что много ковенов, объединивших свои усилия.

Я была в ужасе, когда он решил ехать, думала, что больше его не увижу. Он хотел, чтобы мы поженились до его отъезда, но я сказала «нет». Я не могу ни за кого выходить замуж. Нет ничего постоянного, и я не хочу обманывать себя. Так или иначе, он взял деньги, поехал домой и обнаружил там лишь обожженные, пустые поля.

Теперь он здесь, и мы переезжаем, и я надеюсь, что в этом новом городе может начаться новая жизнь.

М. Б.

Ближе к вечеру я решила отыскать свои викканские книги. Я легла на кровать и выслала на разведку свои сенсоры – ощупать весь дом. Долго я не получала никакого отклика и начала было думать, что зря трачу время. Но потом, минут через сорок пять, я поняла, что чувствую книги в мамином шкафу, в чемодане, в самой глубине. Я заглянула туда, и действительно они оказались там. Я принесла их в свою комнату и положила на письменный стол. Если мама или папа захотят как-то реагировать на это, то пусть их… Для меня с молчанкой покончено.

В воскресенье вечером, когда я делала домашнее задание по математике, родители постучались ко мне в комнату.

– Войдите, – сказала я.

Дверь открылась, и мне стала громче слышна музыка, доносившаяся из комнаты Мэри-Кей. Я поморщилась.

Наши с ней музыкальные вкусы резко не совпадают.

Я увидела стоявших в дверях родителей.

– Да? – холодно сказала я.

– Можно нам войти? – спросила мама. Я пожала плечами.

Они вошли и сели на кровать. Я старалась не смотреть на лежащие на письменном столе викканские книги.

Папа прочистил горло, и мама взяла его за руку.

– Прошлая неделя была очень… трудной для всех нас, – сказала мама, и вид у нее был такой, будто она говорит по принуждению и с неохотой. – У тебя были к нам вопросы, а мы не были готовы на них ответить.

Я молча ждала. Она вздохнула.

– Если бы ты сама не узнала, то я, наверное, никогда не захотела бы рассказать тебе об удочерении, – сказала она, и ее голос упал до шепота. – Я знаю, что делать этого не рекомендуется. Говорят, все должны быть открытыми, честными. – Она покачала головой. – Но мысль о том, чтобы рассказать тебе, не казалась нам правильной. – Она подняла глаза, посмотрела на папу, и он кивнул.