Мертвый в семье - Харрис Шарлин

"Мой хозяин не всегда такой.

Это все возраст."

"Возраст для чего? Быть полным засранцем? Садистом? Совратителем малолетних?"

Бледная улыбка появилась на лице мальчика.

"Иногда для всего сразу,"лаконично ответил он.

"Но, честно говоря, я сам был не совсем в порядке.

Поэтому мы здесь."

Джейсон начал злиться.

Ему всегда нравились дети.

Несмотря на то, что Алексей мог убить Джейсона за секунду, тот все равно считал Алексея ребенком.

Мой брат свирипел на глазах, уже подумывая вломиться в гостиную и выступить против Аппиуса Ливиуса Оцеллы.

"Слушай, Алексей, тебе не обязательно оставаться с этим мужиком, если ты не хочешь," сказал Джейсон.

"Можешь остаться со мной или Сьюки, если Эрик не захочет тебя приютить.

Никто не заставит тебя быть с тем, с кем ты не хочешь."

Господи, благослови доброе сердце Джейсона, но он не знал, о чем говорил.

Алексей улыбнулся так робко, что душа надрывалась.

"Нет, правда, он не такой плохой.

Я думаю, он хороший человек, просто из тех времен, которые вы не можете себе представить.

Вы привыкли к вампирам, которые стараются...

быть, как все.

А хозяин, он не подстраивается.

Ему нравится находится в тени.

А я должен быть с ним.

Пожалуйста, не беспокойтесь обо мне, хотя я вам за это благодарен.

Мне уже лучше, ведь я рядом с братом.

Сейчас мне кажется, я не способен совершить нечто...

о чем пожалею."

Мы с Джейсоном переглянулись.

Этого хватило, чтобы мы оба заволновались.

Алексей оглядывал кухню, словно какую-то редкость.

Пожалуй, так оно и было.

Я достала теплые бутылки из микроволновки и встряхнула.

К бутылкам на поднос положила пару салфеток.

Джейсон достал себе колу из холодильника.

Я не знала, что думать про Алексея.

Он извинялся за Оцеллу так, словно тот его сварливый дедушка, но было ясно, что он под властью Оцеллы.

И так и было; ведь он был ребенком Оцеллы в самом прямом смысле слова.

Было так странно принимать у себя в гостиной историческую фигуру.

Я подумала обо всех ужасах, которые он пережил до и после смерти.

Я подумала о детстве царевича, наверняка, несмотря на гемофилию, в нем были прекрасные моменты.

Я не знаю, часто ли мальчик мечтал о любви, преданности и роскоши, которая сопровождала его от рождения и до революции, или (учитывая, что его казнили со всей его семьей) он увидел в вампирской сущности лучшую жизнь, чем гнить в лесной яме в России.

Правда, с гемофилией его жизнь в то время в любом случае была бы чертовски непродолжительной.

Джейсон добавил лед в стакан и заглянул в жестянку с печеньем.

Я больше не держала печенья, иначе ела бы его постоянно.

Он грустно закрыл банку.

Алексей наблюдал за Джейсоном, как за невиданным животным.

Он заметил, что я смотрю на него.

"Обо мне заботились двое моряков," сказал он, словно прочел вопрос в моей голове.

"Они носили меня на руках, когда боль была невыносимой.

Когда мир перевернулся, один из них обижал меня, если подворачивалась возможность.

А другой умер, просто потому что был добр ко мне.

Твой брат напоминает мне его."

"Мне так жаль твою семью," неловко сказала я, раз уж надо было что-то ответить.

Он пожал плечами.

"Я был рад, когда их нашли и захоронили," сказал он.

Но взглянув в его глаза, я поняла, что его слова были подобны тонкой корочке льда над бездной боли.

"А кто же был в твоем гробу?" спросила я.

Был ли это нетактичный вопрос? Но о чем еще, в конце концов, нам было говорить? Джейсон озадаченно переводил взгляд с Алексея на меня.

Для Джейсона знание истории заканчивалось на конфузах брата Джимми Картера.

"Когда нашли большую могилу, Хозяин понял, что мою сестру и меня тоже скоро обнаружат.

Мы несколько переоценили скорость поисков.

На это потребовалось еще 16 лет.

А тем временем мы навестили место, где я был похоронен."

Слезы подступили к моим глазам.

Место, где я был похоронен...

"Нам пришлось подложить туда несколько моих костей, так как к тому времени мы уже знали о существовании ДНК", продолжил он.

"А иначе мы бы просто нашли мальчика подходящего возраста..."

Никакого приемлемого ответа я не смогла придумать.

"И ты вырезал несколько своих костей, чтобы положить в могилу," с трудом произнесла я, мой голос дрожал.