Возвращение: Тень души - Смит Лиза Джейн

— Не волнуйся, — добавил он, все еще серьезно, — я знаю, о ком ты думаешь.

Он снова направился за куском ткани. Но, не зная этого, он сказал слишком много, позволил себе слишком много.

— Ты знаешь, о ком я думаю? — мягко сказала Елена, и она была удивлена тем, как опасно мог звучать ее собственный голос, как мягкие лапы тигрицы. — Не спросив меня?

Деймон попытался ловко обхитрить:

— Ну, я предположил…

— Никто не знает, о чем я думаю, — сказала Елена, — пока я сама не расскажу ему.

Она пошевелилась, заставив Деймона опуститься на колени и посмотреть на нее. С жадностью. Затем, так же, как она заставила его опуститься на колени, она же привлекла его к своей ране.

Глава 17

Елена возвращалась в реальный мир медленно, нехотя. Оказалось, она впилась ногтями в кожаную куртку Деймона и на мгновение задумалась, не останется ли после них следа — ее размышления разбились о резкий, настойчивый стук. Деймон поднял голову и зарычал.

«Мы — пара волков, разве нет?» — подумала Елена, —   «сражаемся до последней капли крови».

Другая часть ее сознания добавила: «от этого стук не прекратится. Но он же предупреждал этих девушек… Этих девушек! Бонни и Мередит! Он ясно выразился, чтобы их не беспокоили. Если только дом не загорится! Но, врач — о, Боже, что-то случилось с той слабой, несчастной женщиной! Она умирает!»

Деймон все еще рычал, на его губах блестели следы крови. Но только следы, потому что ее вторая рана была полностью исцелена, так же, как и первая, пересекающая скулу. Елена не ведала, сколько времени прошло с тех пор, как она притянула Деймона к себе, чтобы он излечил порез поцелуем.

Сейчас, когда ее кровь текла по его венам, и ему помешали насладиться этим, он напоминал дикую черную пантеру в ее объятиях. Она не представляла, удастся ли ей остановить или хотя бы придержать его, не воспользовавшись своей безграничной Властью над ним.

— Деймон! — сказала она громко. — Там, за дверью — наши друзья. Помнишь? Бонни, Мередит и целитель.

— Мередит, — изрек Деймон, и снова его верхняя губа приподнялась, обнажая пугающе длинные клыки.

Он до сих пор был не в себе.

«Если бы сейчас перед ним стояла Мередит, его бы это не испугало», — думала Елена… да, она знала, что ее рациональная, заботливая подруга заставляла Деймона нервничать. Они настолько по-разному смотрели на мир. Она раздражала его, как камешек в ботинке. Но сейчас он был в таком состоянии, что мог избавить себя от этой занозы, оставив за собой растерзанное тело Мередит.

— Отпусти меня посмотреть, — сказала она, как только стук повторился… Как их остановить? Ей и так непросто. Объятия Деймона лишь окрепли.

Она ощутила прилив нежности, потому что знала — сжимая ее в объятиях, он больше усилий тратил, чтобы сдерживаться, не желая навредить ей, как мог бы, если применил десятую часть силы, заключенной в стальных мускулах. От волны чувств, захлестнувшей ее с головой, на краткий миг она беспомощно закрыла глаза, но Елена понимала, что из них двоих она должна быть голосом разума.

— Деймон! Может, они хотят предупредить нас о чем-то… может, Ульма умерла…

Упоминание смерти отрезвило его. Глаза сузились, кроваво красный свет, просачивающийся сквозь кухонные жалюзи, отбрасывал на его лицо столбики алого и черного цвета, придавая ему еще больше красоты — и больше демонизма — чем всегда.

— Ты останешься здесь.

Решительно произнес Деймон, и не думая изображать из себя «хозяина» или «джентльмена». Сейчас он был диким зверем, защищающим свою самку — единственное создание на земле, которое не было для него ни конкурентом, ни пищей. Смысла спорить с ним не было, не в таком состоянии. Елена останется здесь. Деймон уйдет и сделает все, что от него потребуется. А Елена пробудет здесь столько, сколько он посчитает нужным. Елена искренне не понимала, кому принадлежат последние мысли. Она и Деймон по-прежнему пытались распутать клубок своих эмоций. Елена решила присматривать за ним, и только если он действительно станет неуправляемым…

«Ты не захочешь видеть меня неуправляемым».

Резкий переход от необузданного животного инстинкта к превосходству хладнокровного и полностью овладевшему собой сознания оказался страшнее, чем когда он был не прирученным зверем. Она не знала, был ли Деймон самой здравомыслящей личностью из всех, с кем она была знакома или просто по части сокрытия собственной дикости ему не было равных. Она соединила кончики разорванной блузки и наблюдала, с какой естественной грацией он достиг двери и затем, внезапно и яростно, чуть не сорвал ее с петель. Никто не ввалился внутрь; никто не подслушивал их личный разговор.