Вечная жизнь - Тирнан Кейт

Я не могла сосредоточиться. Я чувствовала себя неуютно и неприятно, и мне ужасно хотелось поскорее сбежать отсюда, чтобы снова стать другой. С утра я даже не накрасилась. Наверное, выгляжу бледной, как стакан молока.

— Не знаю, — с шумом выдохнула я. — Может быть.

Я ожидала, что Солис предложит мне поразмышлять над этим вопросом или попросить у кого-нибудь помощи в поиске ответа, но он ничего этого не сделал.

Он лишь снова легонько погладил ветки и сказал:

— Я тоже не знаю ответ. — Солис обернулся ко мне. — Твоя природа, — мягко сказал он, — в том, чтобы выглядеть именно так. Сейчас ты такая, какая ты есть, и ты выглядишь вот так. Пожалуйста, постарайся это принять. Вспомни, как сказал Гектор Эйзенберг: «Женское лицо, нагое и неприкрашенное, прекрасно, как луна, и столь же загадочно».

Я молча смотрела на него и чувствовала, как у меня мурашки бегут по всему телу.

Тем временем люди начали собираться и рассаживаться за столом, и наши дежурные внесли новые подносы с едой.

— Прошу тебя, не меняйся больше, — сказал Солис так тихо, что только я одна могла его услышать. — Продолжай становиться собой.

С этими словами он отошел от меня и, взяв тарелку, встал в очередь за завтраком.

— Мое лицо вовсе не похоже на книгу, — процедила я ему в спину и увидела, как уголки его губ слегка приподнялись.

Мне хотелось выбежать из столовой и просидеть в своей комнате, пока не настанет время ехать в город, но я заставила себя встать в очередь за Лоренцо.

Вид у него был заспанный, глаза полузакрыты — наверное, засиделся вчера допоздна.

— Джорно, белла, — пробормотал он, обдав меня запахом крема после бритья с ароматом пачулей.

Стоявший за мной Чарльз взял тарелку.

— Та-ак, — протянул он с ирландским акцентом, который умудрялся вложить даже в единственное короткое слово. Рыжий и веснушчатый, он выглядел как ходячая реклама Ирландии. — Обесцветилась, да?

— Нет, — ответила я, и тут страшный грохот заставил нас всех вздрогнуть.

Дружно повернув головы, мы увидели стоявшего в дверях Рейна. Вид у него был такой, словно его только что пырнули ножом. В руках он держал охапку дров для камина, которые теперь рассыпались по всему полу.

Рейн смотрел прямо на меня, и на лице его был написан ужас. Он был белый, как мел, золотистые глаза расширены. Он тряс головой и бессвязно повторял:

— Нет. Нет. Нет!

Внезапно он понял, что все, онемев, смотрят на него. Он посмотрел на упавшие дрова, снова перевел взгляд на меня, а потом повернулся и, не говоря ни слова, вышел из столовой. Через мгновение мы услышали, как хлопнула задняя дверь кухни.

— Что ты с ним сделала? — взвизгнула Нелл, отбрасывая салфетку, чтобы бежать за Рейном. Но Ривер остановила ее, взяв за руку.

— Я сама пойду, — тихо сказала она.

— Нет! —сердито огрызнулась Нелл, выдергивая руку. — Мы с ним друзья! Я знаю, что делать.

Ривер медленно покачала головой.

— Пожалуйста, сядь на свое место, Нелл. Я схожу за Рейном.

Нелл открыла было рот, чтобы заспорить, но натолкнулась на взгляд Ривер.

— Я могу сходить, — растеряв всю свою уверенность, пробормотала она.

— Закончи свой завтрак, — велела Ривер, выходя следом за Рейном.

Чтобы отвести душу, Нелл бросила на меня испепеляющий взгляд и с отвращением покачала головой. Потом, злобно шипя себе под нос, она села на свое место и подобрала отброшенную салфетку.

Теперь все за столом смотрели на меня.

Я беспомощно втянула голову в плечи, не понимая, что происходит. Рейчел попросила Анну передать блюдо, и постепенно все начали вести себя, как обычно. Джес и Бринн быстро подобрали дрова и аккуратно сложили их в ящик, стоявший возле камина. Я чувствовала, что Эшер и Солис не спускают с меня глаз, но машинально положила себе на тарелку немного еды и села на краешек скамейки рядом с Джесом, который ворчливо пожелал мне доброго утра.

Я что-то промямлила в ответ, продолжая лихорадочно обдумывать случившееся.

Мои белобрысые волосы, почти мелового оттенка, были обычным делом на севере, тем более, в моей семье и в нашей деревне. Неужели Рейн узнал этот цвет, понял его значение?

С минуту я лихорадочно обдумывала эту мысль, а потом поняла, что я просто дура. На протяжении всех этих недель Рейн имел прекрасную возможность вдоволь налюбоваться цветом моих отрастающих корней. Вряд ли он мог предположить, что я каждую ночь маниакально осветляю расширяющуюся полосу на макушке!