Святые грехи - Робертс Нора

— Не могу отрицать. — Готовясь к допросу, которого ждал весь вечер, Бен откинулся на спинку стула и отдал дань грушевому варенью.

— Интересно, а счет городу за сверхурочные вы выставляете?

Тэсс рассмеялась и тоже откинулась на спинку.

— Дедушка хочет выяснить, умеешь ли ты краснеть. Прошу, дорогой, — она положила сенатору еще кусок индейки, — наслаждайся. В следующий раз, когда будешь сплетничать с мэром, скажи ему, что мне обеспечена самая лучшая, какая только может быть, полицейская охрана.

— А что еще ему сказать? Чем еще ты обеспечена?

— А вот это не его дело, — проговорила ласково Тэсс.

Райтмор воткнул вилку в мякоть индейки и потянулся за соусом.

— Полагаю, ты скажешь, что это и не мое дело?

— А мне и не надо этого говорить, — Тэсс подложила себе клюквенного соуса, — ты сам уже сказал.

В комнату вкатился колобок ростом в пять футов и весом в сто сорок фунтов. Мисс Бетт одобрительно оценила ущерб, нанесенный приготовленному ею столу, и, вытерев о фартук маленькие пухленькие ручки, сообщила:

— Доктор Курт, вас к телефону.

— Спасибо, мисс Бетт. Я возьму трубку в библиотеке. — Она поднялась и, наклонившись, поцеловала сенатора в щеку. — Не приставай к нему, дедушка, и постарайся не съесть весь пирог — мне тоже хочется.

Райтмор подождал, пока Тэсс выйдет.

— Красивая женщина.

— Да, очень.

— Знаете, когда она была моложе, люди часто недооценивали ее из-за внешности, роста, пола. Но если проживешь более полстолетия, перестанешь обращать внимание на внешность. Когда мы перебрались сюда, Тэсс мало что представляла собой. Мы просто жили бок о бок. Иные говорят, что я помог ей выдержать тяжелые времена. Но на самом деле, Бен, все было наоборот. Это она помогла мне удержаться на ногах и выжить. Мне скоро семьдесят пять. — Райтмор так улыбнулся, словно приближение этой даты радовало его. — А в таком возрасте каждый день видится в четком фокусе. И начинаешь ценить мелочи.

— Вроде твердой почвы под ногами по утрам, — негромко проговорил Бен и, поймав недоуменный взгляд сенатора, неловко заерзал на стуле. — Что-то в этом роде говорил мой дед.

— Умный человек. Точно, вроде твердой почвы под ногами по утрам. — Подняв бокал, он откинулся назад и внимательно посмотрел на Бена. Он увидел в собеседнике такое, что его порадовало и сняло тяжесть с души. — Человеческая природа такова, что заставляет ценить мелочи, даже если потеряешь жену и единственного ребенка. Помимо мелочей, Тэсс — это все, что у меня осталось, Бен.

Бен почувствовал, что неловкость исчезла, а также убедился в том, что никто не собирается загонять его в угол.

— Я не допущу, чтобы с ней что-нибудь случилось. И не потому, что я полицейский и мой долг — охранять, быть щитом. Тэсс мне не безразлична.

Райтмор отодвинулся от стола. Булавка на галстуке блеснула при свете люстры.

— Футболом увлекаетесь?

— Да так, понемногу.

— Когда никому из нас не нужно будет беспокоиться о Тэсс, давайте сходим на какой-нибудь матч. У меня сезонные билеты. Выпьем по паре бокалов пива, и вы расскажете мне о себе, а то из копий ваших служебных бумаг всего не узнаешь. — Райтмор ухмыльнулся, обнажив ряд белоснежных зубов — почти все свои. — Мне известно, например, сколько очков вы выбили на последней тренировке.

Бен озадаченно повертел ножку бокала:

— Ну и как?

— Совсем неплохо, — сказал Райтмор, — просто отлично.

Оба, словно по команде, повернулись — в комнату вернулась Тэсс. Бену достаточно было мельком взглянуть на нее, чтобы тут же вскочить с места.

— Что случилось?

— Я должна извиниться. — Голос Тэсс звучал спокойно и ровно, но была она чрезвычайно бледна. Протянув руку, она подошла к деду. — Мне надо идти, дедушка. Срочно вызывают в больницу. Не уверена, что удастся вернуться.

Рука у нее оказалась ледяной, и Райтмор бережно взял ее в свои ладони. Лучше, чем кто-нибудь другой, он понимал, какого труда ей стоит это спокойствие.

— Что-нибудь с пациентом случилось?

— Да. Попытка самоубийства. Его отвезли в Джорджтаун, но дело, кажется, плохо, — сказала она холодно и безразлично, как врач. Бен внимательно посмотрел на нее. Внутреннее волнение выдавала только бледность.

— Обо мне не беспокойся. — Сенатор уже поднялся со стула. Обняв за плечи, он проводил внучку до двери. — Позвони завтра, скажи, как дела, ладно?

Внутри у нее что-то задрожало и перевернулось, но внешне Тэсс оставалась спокойной. Она прижалась к деду щекой, словно хотела хоть немного набраться у него силы.