Святые грехи - Робертс Нора

— А ведь всю жизнь она провела на кухне. — Бен теснее прижал к себе Тэсс, вдыхая ее нежный женский запах. — Не знаю, хватило бы мне сил во второй раз попяться наверх, но она пошла. И, глядя ей вслед, я понял: как бы больно матери ни было, как бы она ни страдала, она верила и всегда будет верить, что Джош погиб по воле Божьей.

— Но ты в это не верил.

— Нет. Кто-то же должен быть виноват. Джош никому и ничего дурного в своей жизни не делал, по крайней мере до Вьетнама. Дальше. То, что он делал во Вьетнаме, по идее должно быть правильно, потому что сражался за родину. Но оказалось — все неправильно, и жить с сознанием этой неправоты он больше не мог. Я считаю, что психиатр должен был убедить его: что бы во Вьетнаме ни произошло, все равно человек он достойный и имеет право на жизнь.

Она должна была убедить Джо Хиггинса, что он имеет право на жизнь.

— Ты позже разговаривал с его врачом?

— Виделись однажды. По-моему, я тогда еще собирался убить его. Он сидел за столом, сложив руки. — Бен опустил глаза, глядя на медленно сжимающиеся в кулаки ладони. — Он не переживал, сказал, что сожалеет о случившемся, пояснил, что постстрессовый синдром иногда принимает крайние формы. Потом, по-прежнему не отрывая рук от стола и не выказывая ни малейшего участия, добавил, что Джошу так и не удалось пережить свой вьетнамский опыт и что возвращение домой и попытки обрести свое прежнее «я» только постоянно увеличивали внутреннее напряжение. В конце концов пар вырвался наружу.

— Мне очень жаль, Бен. Наверное, все или почти все, что он сказал тебе, — правда, хотя вести себя нужно было иначе.

— Да наплевать ему было на все.

— Бен, я не защищаю его, но большинство врачей, терапевтов ли, психиатров ли, держатся отчужденно, не позволяют себе открыто выражать сочувствие потому, что при потере кого-то, кого спасти не можешь, бывает очень больно.

— Вот так, как тебе из-за Джо.

— Чувство горя и вины буквально раздирают тебя, и если такое случается слишком часто, наступает опустошенность и ничего не остается — ни для себя, ни для других пациентов.

Может, Бен понял это, или, во всяком случае, начал понимать. Но он не видел того военного врача, что лечил Джоша, рыдающим в ванной комнате.

— Слушай, а зачем ты вообще занялась этим делом?

— Наверное, затем же, зачем и ты своим, — стараюсь найти ответы. — Тэсс повернулась и погладила его по лицу. — И бывает очень больно, когда их не находишь или находишь слишком поздно. — Тэсс вспомнила его лицо, когда он рассказывал ей о трех совершенно незнакомых ему людях, которых убили за кучу каких-то монет. — Мы отличаемся друг от друга не так сильно, как мне когда-то казалось.

Бен прижался к Тэсс, поглощая ее тепло.

— Может, ты и права. Увидев тебя сегодня, испытал то же ощущение, что и тогда, в переулке, когда ты смотрела на Анну Ризонер. Казалось, ты так хладнокровна, так бесконечно далека от случившейся трагедии… Прямо как тот майор, который, положив руки на стол, объяснял мне, отчего умер брат.

— Хладнокровие и равнодушие — не одно и то же. Ты полицейский, и должен понимать разницу.

— Мне хотелось понять, переживаешь ты или нет. — Взяв Тэсс за кисть, Бен крепко сдавил ее и посмотрел ей прямо в глаза. — А может, на самом-то деле мне хотелось быть нужным тебе. — Возможно, это было самое трудное признание во всейего жизни. — А потом, когда вошел в ванную комнату и увидел тебя плачущей, понял: да, нужен, и по-настоящему испугался.

— Я не хотела показываться тебе в таком виде.

— Почему?

— Потому что недостаточно доверяла.

Бен опустил глаза и поглядел на собственную ладонь, сжимающую ее тонкую, на редкость изящную кисть. Мягко поглаживая ее пальцы, он поднес ладонь к губам.

— Ну и что же дальше?

— А тебе чего хотелось бы?

Смех, даже невеселый, даже сквозь силу, может быть очистительным.

— Полицейского-охранника и врача-психиатра больше нет. — Бен принялся задумчиво перебирать жемчужные бусы на шее Тэсс. Затем снял их с благоухающей и шелковистой кожи. — Тэсс, когда все кончится… Если я попрошу тебя взять отпуск на несколько дней, ну, скажем, на неделю, и поехать куда-нибудь со мной, ты согласишься?

— Да.

— Вот так просто? — Бен был явно доволен, но в то же время изрядно удивлен.

— Единственное, о чем я тебя попрошу, так это сказать, когда и куда поедем и, стало быть, что брать с собой — бикини или меховое пальто. — Тэсс взяла у него бусы и положила на ночной столик.