Грязные игры - Браун Сандра

Глаза Лауры были широко раскрыты. Вот уже несколько минут она не шевелилась и не произносила ни слова.

— Когда Мануэло прыгнул, я нырнул вниз, — сказал Грифф. — Я рассчитывал на свою координацию, врожденный талант, позволявший отдавать пас партнеру за долю секунды до того, как его блокирует защитник. Мануэло уже не мог остановиться. Он со всего размаху рухнул на инвалидное кресло Фостера.

— А нож для конвертов…

— Да, — кивнул Грифф. — Нож вонзился в шею Фостера по самую рукоятку. Когда Мануэло поднялся и увидел, что он наделал, он закричал. Этот звук я буду помнить до конца дней.

Еще один звук, который Грифф никогда не забудет, — это бульканье, вырывавшееся изо рта Спикмена, который беззвучно открывался и закрывался, как у вытащенной на берег рыбы. Но Лауре ни к чему было знать страшные подробности страданий ее мужа перед смертью.

— Это была трагическая случайность, — Грифф взял Лауру за руку. — Но с точки зрения Родарта это месть отвергнутого любовника.

Они долго сидели молча. Наконец Лаура сделала глубокий вдох, как будто очнулась от тяжелого сна.

— Ты прав. С точки зрения Родарта это выглядит именно так.

— А с твоей?

33

Несколько минут они сидели молча. Наконец Грифф решился заговорить.

— Наверное, ты хоть немного веришь мне, иначе тебя бы уже не было в машине.

Лаура провела пальцами по волосам. Она пыталась подобрать слова, которые передали бы мучившие ее сомнения и в то же время не выглядели бы как неуважение к мужу, которого она только что похоронила. Но она не была уверена, что сможет найти их.

— Фостер был на седьмом небе, узнав о ребенке, — начала она, — но я уговорила его ничего не сообщать тебе, пока беременность не подтвердится врачом.

— Он позвонил сразу же, как только стал известен результат анализа крови.

— В тот вечер он признался, что говорил с тобой. Извинился, что не дождался меня, но оправдывался, что ему не терпелось поделиться радостной новостью. Он сказал, что ты желаешь нам счастья и что больше всего тебя интересует, когда можно получить деньги.

— Это ложь. Я…

— Дай мне высказаться. Возражать будешь потом, — она остановила его взмахом руки. Он кивнул. — Мы с Фостером в тот вечер устроили праздник. Он попросил миссис Доббинс приготовить особый обед. Заставил меня съесть еще одну порцию картошки, напомнив, что теперь я ем за двоих. Не отпускал меня от себя. Заставил поехать с ним на лифте, а не подниматься наверх пешком. Сказал, что лестница опасна и что я могу упасть. Я ответила, что сойду с ума, если так будет продолжаться все девять месяцев. Но я проявила снисходительность. Он вместе со мной смеялся над своей склонностью перестраховываться. Когда Мануэло уложил его в постель, я пришла к нему. Он обнимал меня, говорил, как сильно меня любит и как он рад ребенку. И всякое такое, — ее щеки зарделись от смущения. — Он был очень нежен и внимателен, гораздо нежнее, чем все последние месяцы. Я сидела у него, пока он не уснул. — Она чувствовала, как Грифф неподвижно застыл и напрягся. — Вспоминая его поведение, следующим утром я никак не могла понять, почему он так настаивает, чтобы я летела в Остин. Мое присутствие там было абсолютно лишним. С инцидентом могло разобраться местное руководство. Их даже обидело, что Фостер прислал меня в качестве контролера. Обед тянулся бесконечно. Я едва успела в аэропорт на девятичасовой рейс, последний в этот вечер.

— Он не хотел, чтобы ты вернулась раньше. Он хотел, чтобы ты не мешала ему. К твоему возвращению я был бы уже мертв.

— Я все еще не могу в это поверить, Грифф. Просто не могу. Что бы ты ни думал, он не был сумасшедшим. Я признаю, что его болезнь усиливалась. Он повторял все по три раза. Помешался на чистоте. Ты заметил эти бутылочки с дезинфицирующим средством для рук?

— Да, повсюду.

— Все должно было быть чистым и лежать на своем месте. Но я не могу представить, что он приказал Мануэло убить тебя голыми руками.

— Он не хотел, чтобы моя кровь испачкала его бесценный ковер.

— Господи! — Она посмотрела на него. — А как он собирался все объяснить?

— Наверное, сказал бы, что я ворвался в дом и пытался его убить.

— За что?

— За тебя. Он сказал бы, что Мануэло спас ему жизнь, когда я в приступе ревности напал на него.

— Но Фостер не был знаком с Родартом. И он уж точно не знал, что Родарт обнаружил дом на Виндзор-стрит и сделал вывод, что мы любовники. Если бы убили тебя, то какой мотив Фостер предложил бы следователю?