Огнепоклонники - Робертс Нора

– Под «разговором» в нашей семье подразумеваются крик, ругань, а порой и швыряние хрупкими предметами, – объяснил Сандер. – Небольшой укольчик.

– Я не думаю… Ай! Ничего себе «небольшой укольчик». Мистер Хейл… Гиб, вы ее отец, вы ее знаете лучше, но я бы сказал, что крик, ругань и швыряние хрупкими предметами ничего не изменят.

– Попробовать никогда не мешает, – пробормотал Гиб.

Дверь открылась, и вошел Джек с рубашкой и ботинками.

Взглянув на руку Бо, он сочувственно поморщился.

– Бьянка сказала, тебе это пригодится. Швы, да?

– Вот, Доктор Мрак говорит, что целых шесть.

– Закрой глаза и думай об Англии, – сказал Сандер.

Могло быть хуже, решил Бо. Он мог опозориться и запищать, как девчонка. Но он отправился домой, сохранив достоинство, когда экзекуция закончилась.

Народу около его дома заметно поубавилось, но не все еще разошлись, бурно обсуждая событие, которое раньше, как предположил Бо, могли увидеть только по телевизору.

Рина, О'Доннелл, Стив и еще двое парней, видимо, эксперты по криминалистике, все еще осматривали разрушения. «Интересно, – подумал он, – моя страховая компания обязана покрывать ущерб, нанесенный другим машинам обломками моего грузовика? Черт, теперь волей-неволей придется повысить расценки».

Рина отделилась от коллег и направилась к нему.

– Как рука?

– Вроде бы останется при мне. Твой брат наложил швы и угостил леденцом.

– Только так удалось заставить его перестать плакать, – пояснил Сандер. – А что до грузовика, могу хоть сейчас выписать свидетельство о смерти.

– Плохо дело, – согласилась она. – Побочный ущерб нанесен машинам, запаркованным спереди и сзади – включая мою. Ладно, здесь мы сделали все, что можно. Распишись тут, Бо, и мы увезем, что осталось как вещественное доказательство.

– А как насчет моих инструментов? Что-нибудь уцелело?

– Когда закончим, я тебе верну все, что мы собрали. Мама в доме. – Рина перевела взгляд на отца. – Она хотела подождать тебя, узнать, как Бо.

– Прекрасно. Я вместе с ней подожду.

– Я здесь задержусь еще немного. Уже поздно, вам пора домой.

– Мы подождем.

Рина, нахмурившись, проводила взглядом Гиба, пока он шел к ее дому.

– Что происходит?

– Пошли, Джек, я тебя провожу. – Сандер обнял зятя за плечи и бросил взгляд на Бо. – Следи, чтобы повязка была сухой, пользуйся мазью. Я к тебе завтра загляну. – Он подхватил Рину рукой под подбородок, поцеловал ее в щеку. – Спеклась твоя задница. Спокойной ночи.

Джек поцеловал ее в лоб.

– Береги себя. Увидимся, Бо.

Рина перевела взгляд на Бо.

– Что происходит?

– Ты им ничего не говорила…

– А ты сказал?! – прошипела Рина.

– Ты должна была сама им сказать. А ты поставила меня в такое положение, что мне пришлось стать гонцом, приносящим дурные вести.

– Отлично! – Рина кипела от злости. – Просто великолепно! И ты не мог просто промолчать, дать мне самой со всем этим разобраться.

– Знаешь, что? – сказал Бо, немного помолчав. – Это была дерьмовая ночь, и у меня нет сил на новый раунд. Делай что хочешь. Я иду спать.

– Бо…

Он махнул рукой и ушел, а Рина осталась, злая, как черт, не зная на кого излить свою злость.

Когда она наконец вошла в свой дом, был уже пятый час утра. Она мечтала принять прохладный душ и улечься в свою собственную мягкую постель.

Ее родители прилегли на тахте, прижавшись друг к другу, как пара уснувших детишек. Считая, что ей повезло, Рина попятилась в надежде проскользнуть наверх незамеченной, но ее остановил голос отца:

– Даже не мечтай.

Рина обреченно закрыла глаза. Ни разу, ни единого разу никому из детей не удалось пробраться в дом потихоньку после «комендантского часа». Что за человек! Брюхом, как змея, слышит.

– Уже поздно. Я хочу поспать хоть немного.

– Ты уже большая. Хочешь – перехочешь.

– Терпеть не могу, когда ты так говоришь!

– Следи за выражениями, Катарина, – проговорила Бьянка, не открывая глаз. – Мы все еще твои родители и будем твоими родителями через сто лет после твоей смерти.

– Послушайте, я действительно очень устала. Не могли бы мы отложить это на завтра?

– Кто-то тебе угрожает, а ты нам ни полслова? – С этими словами ее отец поднялся с тахты.

Все ясно, ни единого шанса на отдых у нее нет. Рина стащила с головы ленту, которой были перевязаны волосы.

– Это работа, папа. Я не могу, не хочу и не буду рассказывать вам все о моей работе.