Я выбираю тебя - Робертс Нора

– Я не хотела больше страдать от уязвленной гордости и стала осторожна. Может быть, чересчур.

Слейду не слишком нравилась тема, да и кому это могло нравиться? Но он внимательно выслушал все до конца, стараясь быть объективным.

Когда она замолчала, он уселся рядом с ней. В течение целой минуты оба молчали, и тишину нарушали только шум прибоя и крики чаек.

– Джесс, почему вы мне все это рассказываете?

– Может быть, оттого, что я вас не знаю. А возможно, и потому, что иногда мне кажется, будто я знаю вас много лет. – Немного неуверенно засмеявшись, пригладила волосы. – Не знаю. – И, вздохнув, в упор взглянула на Слейда:

– А Майкл сделал мне предложение.

Его словно сильно ударили по основанию черепа. Глупо звучит, но состояние возникло именно такое: потеря ориентации и мгновенное беспамятство. Очень медленно Слейд зачерпнул горсть песка и стал просеивать его сквозь пальцы.

– И?..

– Я не знаю, что мне делать! – Она, отчаянно блестя глазами, повернулась к Слейду:

– А я не выношу неопределенности.

"Прекрати эти излияния! – приказал Слейд себе. – Скажи, что тебе совершенно не интересно и вообще это ее проблемы». Но он, помимо воли, спросил:

– А что вы к нему чувствуете?

– Я завишу от Майкла, – быстро-быстро ответила Джессика. – Он часть моей жизни. Он важен для меня, очень важен…

– Но вы его не любите, – закончил спокойно Слейд. – Но тогда вы должны знать, что делать.

– Ах, все не так просто, – возразила Джессика. И, устало вздохнув, она хотела было встать, но осталась сидеть. – Он любит меня. Я не собираюсь мучить его и, возможно…

– Вот как? Вы полагаете, можно выйти замуж из сострадания? – Слейд безрадостно усмехнулся. – Не стоит быть такой дурой.

Гнев вспыхнул и столь же быстро угас. А что, и не поспоришь. Больше несчастная, чем обиженная, она глядела на чайку, низко пролетевшую над водой.

– Я знаю, что если выйду за него, то когда-нибудь мы оба будем страдать, особенно если его чувства так глубоки, как он думает.

– Но вы не уверены, что он вас любит, – медленно проговорил Слейд, взвешивая мысленно совсем другие причины предложения Майкла.

– Я уверена, сам он считает, будто влюблен, – возразила Джессика. – И я подумала, что если мы станем любовниками, то…

– Господь милосердный! – Слейд грубо схватил ее за плечо. – Вы что, желаете предложить ему свое тело как утешительный приз?

– Не смейте! – Джессика закрыла глаза, не в силах вынести его презрительный взгляд. – У вас это звучит грязно.

– А это так и есть, черт побери!

Она подняла руки нехарактерным для нее жестом бессилия.

– Мой список мужчин очень беден, и я думала, что… Ну, через некоторое время он откажется от своего намерения.

– Безумная! – оборвал ее Слейд. – Скажите ему «нет», и дело с концом.

– Как это у вас все просто на словах.

– Просто, Джесс, вы все усложняете. И совершенно напрасно.

– Неужели? – Она снова опустила голову на колени.

Он едва не погладил ее по волосам, но остановился на полпути.

– Вы так уверены в себе, Слейд, а я становлюсь настоящей трусихой, когда предстоит огорчить близких мне людей. От одной мысли, что снова надо с ним встречаться, зная заранее, что я ему скажу, мне хочется бежать куда глаза глядят.

Ее слабость, которую она так редко проявляла, пробудила в нем сочувствие. В глубине души ему так хотелось утешить ее, и он едва успел подавить это желание.

– Ну, он будет не первый человек, которому откажут.

Джессика вздохнула. Все ее доводы теряли смысл, будучи высказанными. Слейд во всем был прав. Ей стало легче. Слегка улыбнувшись, она повернулась к нему.

– А как бы вы?

– Что я?

– Что бы вы сделали, если бы вам отказали? Он усмехнулся. Ему было приятно, что взгляд у нее уже не растерянный.

– Ну, я, если и предлагал бы, то не жениться. Она неожиданно хохотнула:

– А что бы вы предлагали? Он захватил пальцами несколько прядей ее волос.

– А этот цвет настоящий?

– Это невозможно грубый вопрос.

– Один другого стоит.

– Но если я отвечу на ваш, вы ответите на мой?

– Нет.

– Тогда, значит, нам обоим надо пустить в ход воображение.

Смеясь, Джессика снова хотела встать, но рука, лежавшая у нее на плече, удержала ее на месте. Ее лукавая улыбка исчезла мгновенно. Он в упор глядел на нее, а глаза были темные, неистовые, и в них все было можно прочесть. Желание! Жаркое, пронзительное, неуемное желание!

Джессика потянулась к нему, возбужденная одним только взглядом. И еще она впервые испугалась, не хотел ли он получить от нее то, чего сам не собирался дать ей. Да и вообще, не слишком ли много он хочет? Он притянул ее к себе, но она в инстинктивном порыве этого непонятного страха уперлась руками ему в грудь.

– Нет, этого мне не надо. – «Да, да, именно этого я и хочу», – кричали глаза, выдавая ее с годовой.

Достаточно было одного движения, и она уже лежала под ним на песке.

– Я тебя предупреждал, что не стану обращаться с тобой, как с леди.

Он прикоснулся губами к ее рту, завладел им и покорил ее. Куда девался страх? Он растаял в огне страсти. Ощутив вкус его губ, Джессика уже не владела собой. Ее целиком охватило, подчинило себе дикое, безграничное желание. Джессика совсем забыла, что нужно сдерживать себя, и просто отдалась ощущениям. Его губы искушали, они неотступно требовали. И она отвечала ему, безумно желая, испытывая отчаянную жажду быть с ним, отдаваться. Он оторвался от ее рта, но только затем, чтобы ласкать губами ее лицо, ощутить мягкость, нежность и сладостный вкус ее кожи.

Джессике это не понравилось, она хотела снова и снова ощущать губами его губы. Она повернула голову, чтобы перехватить его поцелуй, но он жадно впился в ее шею, и она застонала. Тихо поскрипывал песок. Джессика старалась переменить положение, чтобы продлить бесконечное и мучительное наслаждение.

Она просунула руки под его свитер, к лопаткам, почувствовала под руками напряженные мышцы спины. Во влажном воздухе пахло солью и морем, а также – мускусным запахом страсти. Он снова нашел губами ее рот. Волны яростно бились о скалы рядом с ними. Он что-то пробормотал, но она не поняла. Уловила лишь тон – сердитый и отчаянный. А потом его ладони, требовательно и жестко, поднялись по всему ее телу от бедер к груди и там остались, словно плененные ее мягкостью. Солнце уже било прямыми лучами в закрытые глаза Джессики, но она этого не чувствовала, точно так же, как шероховатости песка. Существовали только его руки и губы.

Мозолистые пальцы гладили ее, невольно царапали, но зажигали огнем каждую жилку и словно усиливали пламя, уже бушующее в крови. Он больно зажал зубами ее нижнюю губу, и ее вздохи перешли в стон. В неистовстве страсти Джессика выгнулась дугой и прижалась к нему бедрами. Их разделяла лишь тонкая ткань.