Святые грехи - Робертс Нора

Последний внимательный взгляд в зеркало, прикрепленное к внутренней стороне дверцы шкафа, и — удовлетворенный кивок. Так будет лучше, решила она. Бледно-голубой и малиновый цвета ей порядком надоели. В дополнение к туалету она выбрала бриллиантовые запонки, когда-то принадлежавшие ее матери, и тонкий золотой браслет, подаренный дедом в день защиты диплома.

«Может, распустить волосы?», — подумала она, но в тот же миг раздался стук в дверь. Она решила оставить все как есть.

Тэсс даже не предполагала, что Бен может выглядеть так элегантно! Но открыв дверь и увидев на нем костюм серо-стального цвета и кремовую рубашку, поняла свою ошибку. А вот насчет галстука оказалась права: его узел был ослаблен. Встречая его улыбкой, она заметила у него в руке букетик фиалок. Ее трудно было поразить чем-либо, но сейчас, взглянув на него еще раз, она почувствовала себя девушкой-подростком, которой дарят первые в ее жизни цветы, пусть пожухлые.

— Ветвь мира, — сказал Бен, протягивая фиалки. Он чувствовал себя так же неловко, как и Тэсс. «С чего бы это?» — думал он. Разве раньше не приходилось ему встречаться с женщинами по наитию? Это ведь в его характере! «Совсем не глупо разыскивать в октябре фиалки», — убеждал он себя, но только до тех пор, пока не переступил порог ее дома.

— Чудесные фиалки. Большое спасибо, — проговорила Тэсс, чуть отступила и пригласила Бена войти. Запах напомнил ей о весне, такой далекой, так как впереди была еще только зима. — Пойду принесу вазу.

Пока она ходила на кухню, Бен огляделся: на стене — литография Матисса, на полу — турецкий ковер, на диване — аккуратные подушечки. Мягкие, приятные для глаз цвета и старое добротное дерево. Все это свидетельствует о надежном, из поколения в поколение передающемся достатке.

«Что тебя сюда занесло?» — спрашивал он себя. — Ее отец — сенатор, твой — мясник. Ее с детства окружала прислуга, а твоя мать до сих пор сама чистит туалет. Она с отличием окончила Смит, а ты с трудом — два класса колледжа, прежде чем попасть в академию».

Ему было свойственно изучать людей быстро. Ее он тоже хорошо изучил и не сомневался в том, что через пятнадцать минут им не о чем будет говорить.

Тэсс вернулась с цветами в небольшой фарфоровой вазе.

— Сейчас принесу что-нибудь выпить. Только «Столичной» у меня нет.

— Ничего страшного. — Он решил не взвешивать все «за» и «против», доверясь своей интуиции. Пока она устанавливала вазу с цветами в центре стола, он подошел к ней сзади и провел рукой по ее волосам.

Медленно, не пытаясь отшатнуться, не удивляясь, Тэсс повернулась и ответила ему взглядом.

Она пахла Парижем. Бен вспомнил проведенные в Париже пять дней, когда ему было немногим больше двадцати. Он влюбился в этот город: в его облик, в запах, в атмосферу, и был полон самых радужных надежд. Ему казалось, что именно в этом городе он поймет смысл своих стремлений, а потому ежегодно собирался туда вернуться.

— Что же мы стоим? — проговорил он наконец, не отнимая руку от ее волос. — Сегодня днем вы выглядели такой замкнутой, такой недоступной…

Тэсс внезапно почувствовала напряженность, напряженность зрелой женщины. Она очень давно не испытывала ничего подобного и не хотела испытывать. Не хотела до сегодняшнего вечера.

— Это профессиональное, — заметила она и слегка отступила назад. — Так как насчет выпивки?

А может, подумал он, сразу попробовать отхватить добрый кусок? Интересно, как это будет выглядеть? Но может выясниться, что дело того не стоило, тогда он окажется в дурацком положении.

— Выпьем чего-нибудь в театре. У нас будет уйма свободного времени перед началом.

— Сейчас надену пальто и поедем.

С завсегдатаями Кеннеди-центра он, казалось, был знаком не менее, чем с публикой в маленьком прокуренном баре, где они были вчера вечером. Тэсс было интересно наблюдать за Беном: с одним он заговаривает, с другим раскланивается — и так легко и непринужденно… Она тотчас поняла, что он вовсе не избегает общества, за исключением моментов, когда хочется побыть одному.

Тэсс всегда завидовала тем, кто не выбирает людей для общения, не задумывается над произведенным на окружающих впечатлением. Но для начала нужно быть в ладу с самим собой. Будучи довольной своей жизнью, сама она не смогла этого достичь.

Бен поднял бокал, вытянул ноги и посмотрел на нее.

— Никак не можете разобраться во мне?

— Не до конца. — Она взяла с блюда миндалину и пожевала ее. — Но вы, по-моему, в себе вполне разобрались. Если бы все были такими, думаю, мне пришлось бы искать другую работу.