Жеребец - Коллинз Джеки

Начали слетаться первые ласточки. Первые — это те, которые не уверены, что им достанутся хорошие места. Это напоминает мне театр: сначала собирается публика и ждет, пока выйдут актеры. Рукопожатия, объятия, поцелуи, приветствия, мини-юбки, макси, кафтаны, блейзеры, цветы, колокольчики — чего только люди не придумают. Замечательные люди. Сплошь знаменитости и таланты, и все — мои друзья.

По субботам у нас обычно появляются и особые клиенты. Мы их называем «орвнедами»— от «один-раз-в-неделю». Одеваются на убой, бузят, комплексами не обременены. Большинство посетителей относятся к ним с явным неодобрением. Зато денег у них — куры не клюют, и чаевые льются рекой, так что приходится с ними мириться.

Вот как раз возникла кучка орвнедов. Хайми Берн Блэтт, крупный фабрикант, его жена Этель Берн Блэтт, вся в драгоценностях, а с ними швейный король Джек Дэвидсонли с еще более разряженной и увешанной драгоценностями женой Бесси. С ума сойти! Всякий раз, как жены в отъезде, что случается отнюдь нередко, Хайми и Джек заявляются к нам с парой юных профурсеток — гордые, как индюки.

А Этель и Бесси, насколько мне известно, тем временем развлекаются в обществе смуглолицых испанцев на Мальорке!

Сегодня, правда, они вчетвером, как одна дружная семья. Так уж повелось, что выходят в свет они либо вместе, либо по двое: два мужа, две жены. Трахаются, что ли, тоже вместе? Мы это частенько обсуждаем.

Видели бы вы, как они на меня набросились, когда я подошел поздороваться! Словно я их самый близкий, закадычный друг. А ведь в бытность мою официантом они в мою сторону даже глаза не скосили!

— Тони, лапочка, кто у нас будет сегодня? — спросила Этель. Этель — блондинка, а Бесси — брюнетка. Они свято уверовали в то, что в паре производят неотразимое впечатление. Кто устоит перед таким разнообразием?

Я чмокнул ее в щечку, как заведено.

— Сами увидите, потерпите.

У меня отработаны четыре типа приветствий. Для самых крупных звезд, с которыми я лично незнаком, — твердое рукопожатие или обольстительный взгляд. Для просто крупных и знакомых звезд — чмок-чмок. Для старлеток и свингеров (что девочек, что парней) — объятия либо похлопывание по спине и поцелуй. Для всех остальных — легкий поцелуй в щечку.

Веселье уже в самом разгаре. Сегодня, похоже, тусовка удастся на славу. В субботнюю ночь — поставь мы еще хоть сотню столов — свободных мест все равно не будет. Кто бы мог подумать, что люди станут так убиваться ради того, чтобы попасть в душный, прокуренный зал с одуряюще громкой музыкой. А они убиваются и даже готовы друг другу глотки перегрызть.

Приволокся Франклин — без спутницы и с унылой мордой. Уселся и начал пожирать глазами Гнусика.

Хэл привел американку-вдовушку, которой показывал достопримечательности Лондона. Хэл в своем деле мастак, каких не сыщешь. Прикид всегда убийственный, из самых дорогих магазинов, туфли только ручной работы, рубашки от Тернбулла и Эссера, и весь в золоте — от запонок до зубных коронок.

А между тем сейчас он в полной заднице — нищ как церковная крыса. Последние полсотни фунтов отослал на днях братику в Нью-Джерси.

Обретается Хэл всегда в самых изысканных гостиницах, постоянно залезает в долги, но в решающий миг его вечно выручает какая-нибудь старая перечница. Но та, что сейчас с ним, — настоящая ведьма. Крашеные волосы с голубоватым отливом, дряблая кожа. Бр-рр! Нет, что ни говорите, работка у Хэла изнуряющая, врагу не пожелаешь.

Франко потрепал меня по плечу. «Хобо» заполнился практически до отказа, оставалось только несколько столиков для непредвиденных гостей. Кто-то, видите ли, просит меня выйти в вестибюль. Черт побери, ведь Франко прекрасно знает, что по субботам я никогда не выхожу из зала. Неловко отказывать людям. Франко пробормотал что-то насчет друзей Бенджамина Халеда. Да плевать я на них хотел! Нет мест, что я могу сделать? По субботам всегда так. Хотя, может быть, мне и стоит лично сообщить им это — прежде люди никогда не просили передать, что они друзья Бенджамина Халеда. Обычно заявляли эдак запросто: «Фонтэн настаивала, чтобы мы заскочили», а потом бывали шокированы, когда им приносили счет.

Я вышел в вестибюль.

Сначала я увидел двух парней со светловолосой девушкой и только потом заметил другую, которая разговаривала с Тиной.

— Мне очень жаль, — начал я, — но свободных столиков не осталось. Сами понимаете…

Вторая девчонка повернулась ко мне.