Правдивая ложь - Робертс Нора

Джулия мгновенно проснулась, ошеломленная, возбужденная, и оттолкнула его. И он понял, что она гораздо сильнее, чем кажется.

– Ты соображаешь, что делаешь, черт побери?

– Удовлетворяю свое любопытство. И навлекаю неприятности на нас обоих.

Джулия еле сдержалась, чтобы не ударить сумочкой по этой самодовольной физиономии, однако решила, что слова будут эффективнее.

– Понятия не имела, что ты настолько беспринципен. Приставать к спящей женщине – какая низость!

Пол прищурился. Глаза его вспыхнули и потемнели. Когда он заговорил, его голос прозвучал с обманчивой кротостью.

– Я не применял силу. – Он положил руки ей на плечи и притянул к себе. – А сейчас ты не спишь.

На этот раз его губы были не нежными, а горячими и настойчивыми. Она чувствовала вкус гнева и разрушенных надежд, и желание пронзило ее, точно пуля.

Ее тело словно очнулось от долгого сна. Она не помнила, что можно так сильно жаждать мужчину. Все укрепления рухнули. Поток, прорвавший плотину, оставил ее такой слабой, что она сломя голову бросилась в этот поцелуй.

Полу показалось, что ее руки связали их крепче канатов. Ее губы… Господи, ее губы впились в него с… отчаянием? Ее тело задрожало беспомощной дрожью, дыхание стало судорожным. Раздираемый страстью, он забыл о своей злости.

Его пальцы утонули в ее волосах. Он хотел взять ее здесь и сейчас, прямо на переднем сиденье машины. Джулия заставляла его чувствовать себя неловким подростком… жеребцом, почуявшим кобылу… и просто мужчиной, плюнувшим на последствия и готовым броситься в неизвестность.

– В дом! Пусти меня в дом! В твою постель. Пол почти не слышал собственных слов, только биение крови в висках.

Когда его зубы легко царапнули ее шею, Джулия чуть не сдалась, но сумела взять себя в руки. Стоп! Прежде всего ответственность. Осторожность. Сдержанность.

– Нет. – В одном коротком слове сплелись годы воздержания и болезненные воспоминания. – Это не то, чего я хочу.

Обхватив ладонями ее лицо. Пол заметил, что тоже дрожит.

– Джулия, ты не умеешь лгать.

Вцепившись в сумочку мертвой хваткой, она смотрела на него во все глаза. Он выглядел очень опасным. Безрассудным. Неотразимым! Она не имеет права поддаваться порыву. Она должна восстановить самообладание.

– Это не то, к чему я стремлюсь. – Ей пришлось дважды дернуть ручку, чтобы открыть дверцу. – Ты совершил ошибку, Пол.

– Кто бы сомневался, – прошептал он, когда Джулия исчезла в доме.

Джулия прислонилась к закрытой двери, глубоко вздохнула несколько раз, чтобы успокоиться, затем выключила свет, оставленный для нее Сесиль, и поднялась наверх.

Сесиль крепко спала в свободной комнате. Джулия остановилась в дверях спальни напротив.

Вид спящего сына успокоил ее гораздо быстрее дыхательных упражнений и убедил в правильности сделанного выбора. Она не позволит плотским желаниям, какими бы сильными они ни были, разрушить то, что она построила. В ее жизни не будет никаких Полов Уинтропов. Никаких обаятельных любовников, возбуждающих, соблазняющих и исчезающих навсегда.

Джулия расправила одеяло Брэндона и ушла к себе. Дрожь началась снова, и Джулия с проклятием швырнула сумочку на кровать. Сумочка соскользнула с покрывала, раскрылась, содержимое рассыпалось. Джулии захотелось ногами раскидать все по комнате, но она опустилась на колени, подобрала пудреницу, расческу, бумажник.

И сложенный листок бумаги.

Странно. Когда она уходила из дома, в сумочке не было этого листка.

Джулия развернула листок, вздрогнула и вцепилась в край кровати.

"НЕ ЗНАЯ БРОДУ, НЕ СУЙСЯ В ВОДУ».

Оставив разбросанные мелочи на полу, она присела на кровать. Что это значит, черт побери? И что, черт побери, ей с этим делать?

Глава 7

Джулия отправила Брэндона в школу. В надежном «Вольво» с Лайлом за рулем ее сын будет в безопасности.

Не о чем, совсем не о чем беспокоиться. Она повторяла это снова и снова всю бессонную ночь. Пара глупых анонимок не может повредить ни ей, ни Брэндону. Однако насколько было бы легче, если бы она смогла докопаться до истины! И именно это она собиралась сделать немедленно…

Когда автомобиль исчез из виду, Джулия, чуть дрожа от утренней прохлады, закрыла парадную дверь. Из кухни доносились бодрая музыка, звон посуды и голос Сесиль, подпевающей Джанет Джексон. Джулии не хотелось признаваться даже самой себе, но эти беззаботные звуки раздражали ее по одной простой причине: они означали, что она не одна.