Объятия смерти - Робертс Нора

– Я не хотел вас беспокоить, – начал он, – но почувствовал, что у вас болит голова. Я мог бы вам помочь.

– Все в порядке. Ничего страшного.

– Ненавижу, когда кто-то испытывает боль. – На его лице отразилось сочувствие. – Это займет всего минуту.

– Не выношу лекарства!

Сэм улыбнулся:

– Не могу вас за это порицать. Но я экстрасенс, и снимаю боль прикосновением. Если не принять мер, боль усилится: вы ведь собираетесь отправить­ся в шумный клуб. – Его голос звучал мягко и успо­каивающе. – Все дело только в сосредоточенности. Закройте глаза, расслабьтесь и думайте о чем-ни­будь другом. Сегодня вы были в Чикаго?

– Да. – Веки Евы опустились сами собой, когда Сэм притронулся к ее лбу. – Мне нужно было рас­спросить кое-кого в тюрьме.

– Представляю себе, сколько вы испытали отри­цательных эмоций! Неудивительно, что у вас болит голова.

Кончики пальцев скользнули по опущенным ве­кам. Ева вдруг ощутила тепло и спокойствие, кото­рые испытывала только в обществе Рорка. Она пере­стала сопротивляться и расслабилась, подумав о том, как было бы чудесно иметь отца, приносящего утешение вместо боли.

Сэм привычно втягивал ее боль в свои пальцы, ладони, руки. Она пульсировала там, отдаваясь сла­бым эхом в голове, прежде чем исчезнуть полнос­тью.

Но внезапно его мозг пронзила иная, резкая боль, сопровождавшаяся вспышкой, при свете которой Сэм увидел мысли и воспоминания Евы. Он спешно блокировал контакт, но было уже поздно.

– Bay! – Ева слегка пошатнулась, словно не­ожиданно лишилась поддержки. Боль прошла, сме­нившись блаженным ощущением покоя. – Лучше любого болеутолителя! – воскликнула она, открыв глаза.

Сэм смотрел на нее. Его побледневшее лицо бы­ло печальным.

– Простите. Мне очень жаль.

– О чем вы? – Ева удивленно взглянула на него.

Сэм взял ее за руку, пальцы его были ледяными.

– Ева, я не хотел… Я сосредоточился на том, чтобы облегчить боль, а для этого нужно на мгнове­ние ослабить блокировку. Поверьте, я стараюсь ни­когда не вторгаться в чужие мысли…

Ева вся напряглась:

– Что вы имеете в виду?

– Клянусь вам, это вышло случайно. Вторгаться в чью-то личность без приглашения противоречит моим правилам. Но вы внезапно открылись, и я не успел блокировать образы. Это касается вашего детства. – По ее лицу он видел, что она поняла его. – Мне так жаль…

– Вы заглянули в мои мысли?

– Это произошло против моей воли. Я мог бы ничего вам об этом не говорить, но мне не хочется обманывать ваше доверие.

Чувствуя себя так, будто с нее сорвали одежду, Ева шагнула назад.

– Забудьте то, что вы видели! – резко сказала она. – И никогда ни с кем об этом не говорите!

– Даю вам слово. Ева, если вы хотите, чтобы мы с Фиби ушли…

– Мне все равно, что вы делаете, только держи­тесь подальше от моей головы! – Ева зашагала по коридору, еле сдерживаясь, чтобы не побежать. Уси­лием воли она взяла себя в руки, прежде чем спус­титься в гостиную.

Теперь ей больше всего хотелось провести час в «Даун энд дерти», где она могла бы заглушить свои мысли грохотом музыки, способным повредить ба­рабанные перепонки, и утопить свое горе в отврати­тельном пойле.

* * *

Помня о том, что ей еще вечером надо работать, Ева старалась не напиться до бесчувствия. Она вся­чески избегала Сэма, сидя подальше от него во вре­мя шумной поездки по городу, а в клубе села на про­тивоположном конце стола. Впрочем, он и сам об­легчил ей задачу, соблюдая дистанцию. Но ни это, ни обжигающий пищевод алкоголь не улучшили ее настроения, что, разумеется, не осталось не заме­ченным Рорком. Они ушли раньше остальных, и, когда вернулись домой, он спросил:

– Ты собираешься рассказать мне, в чем дело?

– Просто накопилось слишком много проблем.

– Такое бывает часто, но это обычно не застав­ляет тебя накачиваться алкоголем с единственной целью напиться вдрызг.

– Я не напилась, остановилась вовремя, – за­явила Ева, но на первой же ступеньке пошатну­лась. – Ты что, никогда не видел меня пьяной?

– Нет, когда у тебя есть работа и когда ты чем-то расстроена. – Он взял ее за руку, чтобы помочь подняться.

– Отойди! Я не нуждаюсь, чтобы кто-то еще ко­пался в моей душе!

Рорк услышал в ее голосе воинственные нотки, но не стал отступать. Ссора могла помочь быстрее добраться до сути дела.

– Так как ты моя жена, я имею законное право копаться в твоей душе, как и во всем прочем.