Любовь в полдень - Клейпас Лиза

— А третьего не дано? — едва слышно пробормотала Беатрикс, тая от прикосновения.

Вместо ответа Кристофер с удивительной легкостью подхватил ее на руки, отнес к кровати и опустил. Не позволив пошевелиться, он навис над ней всей своей золотистой мощью.

— Подождите, — остановила Беатрикс. — Прежде чем совершить насилие, подарите хотя бы пять минут нормального разумного разговора. Только пять минут, не больше.

В серых глазах не мелькнуло даже намека на сочувствие.

— За разумным разговором надо было идти к другому мужчине. Например, к вашему мистеру Читерингу.

— Его фамилия Чикеринг, — поправила Беатрикс. — К тому же он вовсе не мой и… — Она вновь ощутила на груди ладонь и нетерпеливо смахнула ее. — Перестаньте! Хочу всего лишь… — Кристофер упрямо потянулся к пуговицам на рубашке, и она обиженно воскликнула: — Что ж, отлично! Делайте что хотите! Может быть, потом удастся связно поговорить. — Она ловко перевернулась под его весом и улеглась на живот.

Кристофер замер и после долгого молчания спросил совсем другим, почти нормальным голосом:

— Что вы делаете?

— Пытаюсь облегчить вам задачу, — последовал сердитый ответ. — Насилуйте на здоровье!

Опять наступила тишина, а потом последовал новый вопрос:

— А зачем легли лицом вниз?

— Потому что так надо. — Беатрикс посмотрела через плечо и с сомнением добавила: — Или нет?

На лице Кристофера отразилось смущение.

— Вам никто никогда не объяснял?

— Нет, но я читала об этом в книгах.

Он выпустил жертву на свободу, лег рядом и настороженно уточнил:

— В каких книгах?

— В учебниках по ветеринарии. Ну и, конечно, весной наблюдала за белками, домашними животными и…

Кристофер громко откашлялся, потом еще и еще раз. Беатрикс искоса взглянула и поняла, что недавний угрюмый страдалец всеми силами пытается удержаться от смеха.

Что за безобразие! Первая встреча с мужчиной в постели — и вот пожалуйста! Хохочет!

— Не вижу ничего смешного, — деловито заявила она. — Я читала о процессе воспроизведения двух дюжин биологических видов, если не больше, и, за исключением улиток, у которых гениталии находятся на шее, все они… — Она замолчала и нахмурилась. — В чем дело?

Сраженный приступом хохота, Кристофер с трудом поднял голову, увидел искреннее недоумение, возмущение и мужественно подавил новую вспышку.

— Не обижайтесь, смеюсь вовсе не над вами.

— Надо мной!

— Нет-нет. Все дело в… — он вытер блеснувшую в уголке глаза слезу, — в белках…

— Что ж, возможно, подобный способ спаривания и может показаться забавным, но белки относятся к продолжению рода очень серьезно.

Замечание вызвало новую волну бурного веселья. Демонстрируя открытое пренебрежение к репродуктивным правам мелких грызунов, Кристофер уткнулся лицом в подушку, то и дело вздрагивая от приступов хохота.

— И что же такого забавного в прелюбодеянии белок? — недоуменно осведомилась Беатрикс.

Кристофер уже едва не задыхался.

— Ни слова больше, — с трудом пробормотал он. — Умоляю!..

— Судя по всему, у людей не так? — с достоинством уточнила Беатрикс, пытаясь скрыть неловкость. — Они занимаются этим иначе, чем животные?

Овладев собой, Кристофер поднял голову и посмотрел блестящими, смеющимися глазами.

— Да. Нет. То есть бывает и так, но…

— Но вам так не нравится?

Подыскивая точный ответ, Кристофер задумчиво поправил ее растрепавшиеся волосы.

— Нравится. Даже очень нравится. Но тебе в первый раз лучше по-другому.

— Почему же?

Он посмотрел неожиданно серьезно, многозначительно улыбнулся и очень тихо спросил:

— Показать — как?

Беатрикс застыла.

Приняв молчание и неподвижность за знак согласия, соблазнитель медленно придвинулся и бережно, словно боясь испугать, накрыл своим телом. Бедра оказались на ее бедрах, а вожделение проявилось настолько недвусмысленно, что сомнений не осталось даже у столь неискушенной особы, как мисс Хатауэй. Приподнявшись на локтях, Кристофер заглянул в зардевшееся лицо, прильнул еще откровеннее и без тени смущения пояснил:

— Вот так леди обычно получает больше удовольствия.

Новые ощущения поразили неожиданной остротой. Мысли спутались, чувства сосредоточились на любимом, бедра сами собой приподнялись, устремляясь навстречу, а глаза неотрывно, словно под гипнозом, рассматривали покрытую золотистой порослью широкую грудь.