Любовь в полдень - Клейпас Лиза

Кристофер не выдержал. С гортанным возгласом стряхнул с плеч халат, отшвырнул в сторону и схватил искусительницу за бедра. Она с волнением встретила требовательный, жадный взгляд, прочитала в выражении лица первозданное стремление к обладанию. А в следующий миг он привлек ее к себе на колени и безжалостно вонзился в саднящую глубину, заставил сесть верхом и принять до конца, до основания. Проникнув далеко и глубоко, он причинил новую боль, и все же неповторимое чувство близости и полноты затмило неприятные ощущения.

Кристофер замер, не сводя с нее испепеляющего взгляда.

Через пару секунд гвоздичное масло оказало свое благотворное воздействие и внутри: пряная свежесть успокоила раздраженную плоть и в то же время разбудила чувственность. Беатрикс беспокойно пошевелилась, и тогда любимый опрокинул ее на спину и приподнялся.

— Кристофер…

Она уже не могла смириться и отступить, не могла остаться в одиночестве, а потому непрестанно ерзала и старалась подняться выше. С каждым беспомощным движением он подтягивал ее бедра все ближе к своим. Крепко сжав ногами, играл, скользя пальцами по тому самому месту, в котором женское начало соединилось с мужским, и ни на миг не прекращал безжалостного, упрямого наступления.

— Сдаюсь, — пробормотала Беатрикс. — Больше не выдержу.

— Никуда не денешься, придется. — Кристофер властно привлек возлюбленную и поцеловал.

— Сжалься, позволь пройти весь путь.

— Еще рано. — Он провел ладонями по спине. — Ты так прекрасна, так чувственна. Я готов любить тебя вечно и бесконечно.

— Кристофер…

— Позволь еще раз поднять на вершину блаженства.

— Нет, больше не могу. Сил не осталось. — Она слегка сжала зубами его нижнюю губу. — Умоляю, доведи дело до конца.

— Рано.

— Что ж, в таком случае придется принять меры.

— Какие именно?

Беатрикс посмотрела в прекрасное дерзкое лицо, в светящиеся вызовом глаза. Подчиняясь ровному ритму толчков, склонилась к уху.

— Люблю тебя, — прошептала она, отдаваясь скачке. — Люблю тебя.

Ничего иного и не потребовалось. Кристофер со стоном замер и что было силы прижал возлюбленную к груди, чтобы вместе пережить миг освобождения, излить в долгожданное лоно годы одиночества и тоски. А она продолжала нежно ворковать, обещая любовь, гармонию, радость, новые мечты.

Обещая вечность.

Глава 22

Лондонский сезон подошел к концу, и бомонд разъехался по загородным поместьям, чтобы продолжить увеселения на свежем воздухе. Балы, обеды и танцы сменяли друг друга в бесконечном калейдоскопе; егеря готовились выпустить заранее приготовленных к отстрелу фазанов и куропаток; слуги тщательно чистили и смазывали ружья, конюхи придирчиво осматривали седла и сбрую; дворецкие заботились о своевременной доставке из портов Бристоля и Лондона лучших вин и изысканных деликатесов.

В Гемпшире самым желанным событием осени считалось приглашение в Рамзи-Хаус, где в середине сентября планировалось торжественное оглашение помолвки Беатрикс Хатауэй и Кристофера Фелана. Обычно проводимые в доме лорда Рамзи мероприятия неизменно пользовались благосклонным вниманием соседей, но в этот раз интерес превзошел самые смелые ожидания. Все, кого пригласили, немедленно ответили безоговорочным согласием, а те, кого не пригласили, прислали письма с просьбой, а порой и с настойчивым требованием исправить досадную оплошность.

Хатауэи считали, что всплеск энтузиазма вызван исключительно тем обстоятельством, что на торжестве ожидалось присутствие прославленного героя. Ну а сам Кристофер, с его неистребимой ненавистью к шуму и вниманию толпы, не скрывал мрачного отношения к предстоящему испытанию.

— Согласись, — заметил Лео, — забавно, что тот из нас, кто меньше всех склонен к светской жизни, привлекает к своей персоне самое острое внимание.

— Отстань, Рамзи, — проворчал Кристофер, и Лео хитро улыбнулся.

Однако выражение «тот из нас», произнесенное с естественной легкостью, словно между прочим, согрело сердце. Отношения с будущим шурином постепенно приобрели дружескую непринужденность, которой Фелану отчаянно не хватало после смерти Джона. Хотя никто и никогда не смог бы заменить брата, общество новых родственников доставляло Кристоферу искреннюю радость. Так, во всяком случае, обстояло дело с Лео и Кэмом. Оставалось выяснить, распространится ли взаимная симпатия на Меррипена.